Выйти замуж за Уинтерборна (ЛП)

Хелен тихонько лежала, обдумывая услышанное, и через мгновение снова поцеловала его, на этот раз в грудь. Там, где билось его сердце. "Чёрт", – подумал он, понимая, что собирается рассказать ей всё. Когда она вела себя подобным образом, Рис не мог установить между ними и малейшей дистанции.

– Они с Пегги поженились, – сказал он. – Какое-то время были счастливы. Из них вышла отличная пара, и Йоан сколотил состояние на своей личной доле в универмаге. Чего бы не захотела Пегги, он дарил ей всё, что душа пожелает, – Рис замолчал перед тем, как печально добавить: – кроме своего свободного времени. Йоан работал привычные для себя часы, надолго засиживаясь в универмаге после закрытия каждый день. Он слишком надолго оставил её одну. Мне следовало бы положить этому конец. Следовало сказать, чтобы он шёл домой и уделил внимание жене.

– Несомненно, это было не твоей заботой.

– Как друг, я мог бы ему об этом сказать. – Хелен склонила голову ему на грудь. – В нашем браке такой проблемы не будет, – пробормотал он. – Я не буду проводить в универмаге всё свободное время.

– Наш дом стоит рядом с магазином. Если ты засидишься допоздна, я просто приду за тобой.

Прагматичный ответ Хелен почти заставил его улыбнуться.

– Тебе не составит труда выманить меня с работы, – отозвался он, играя с её светлыми прядями, струящимися по его груди.

Хелен осторожно подтолкнула его продолжить:

– Пегги стала проявлять недовольство?

– Ага, ей нужно было больше внимания, чем мог позволить себе Йоан. Она ходила на светские мероприятия без него и, в конечном итоге, стала жертвой внимания мужчины, который её очаровал и соблазнил. – Рис замялся, ощущая то же удушающее чувство в горле, что и всегда, когда связывал эту историю воедино. Он заставил себя продолжить, раскладывая события, словно пасьянс. – Пристыженная и рыдающая Пегги пришла к Йоану и призналась, что ждёт ребёнка не от него. Он простил её и сказал, что останется с ней, ведь это его вина, из-за него она была так одинока. Мой друг пообещал признать ребёнка и любить его, словно родной отец.

– Как благородно с его стороны, – мягко сказала Хелен.

– Йоан был прекрасным человеком, которым мне никогда не стать. Он посвятил себя Пегги, находился с ней при любой возможности во время беременности, от начала шевеления ребёнка в её животе и до родов. Но что-то пошло не так. Схватки продлились два дня, и боль стала такой невыносимой, что пришлось ей дать хлороформ. Но это сделали слишком быстро, она плохо отреагировала и умерла в течение пяти минут. Когда ему рассказали, он потерял сознание от шока и горя. Мне пришлось отнести Йоана в его комнату.

Рис покачал головой, ненавидя воспоминания о своей собственной беспомощности, о всепоглощающей потребность всё исправить и то, как постоянно сталкивался с фактом, что ничего не может с этим поделать.

– Он потерял разум от отчаяния, – продолжил Рис. – Следующие несколько дней ему мерещились образы, он разговаривал с вымышленными людьми. Спрашивал, когда у Пегги закончатся роды, будто часы в его голове остановились в тот момент и их невозможно завести вновь. – Губы Риса изогнулись в безрадостной улыбке. – Йоан был другом, с которым я всегда делился, если у меня была проблема, которую я не мог решить, когда мне нужно было что-то обдумать. И я начал задумываться, не сошёл ли сам с ума: не раз ловил себя на мысли, что нужно обсудить это с Йоаном, и мы могли бы придумать, что делать. Вот только, он сам был проблемой. Он был сломлен. Я приводил к нему врачей. Священника. Друзей и родственников, кого угодно, кто мог бы до него достучаться, – Рис замолчал и сглотнул. – Через неделю после смерти Пегги Йоан повесился.

– О боже... – услышал он шёпот Хелен.

Они оба надолго замолчали.

– Йоан был для меня как брат, – в конце концов, сказал Рис. – Я всё ждал, когда воспоминания потускнеют. Когда время излечит. Но до сих пор этого так и не произошло. Мне остаётся только запереть эту боль внутри себя и не думать об этом.

– Я понимаю, – проговорила Хелен, будто действительно понимала. Её ладонь нежно описывала круги на его груди. – Ребёнок тоже умер?

– Нет, выжил. Девочка. Семья Пегги не захотела брать её к себе, в свете обстоятельств происхождения ребёнка, так что они отослали дочь к родному отцу.

– И ты не знаешь, что сталось с ней дальше?

– Мне абсолютно плевать, – сказал он с горечью в голосе. – Она дочь Альбиона Вэнса.

На Хелен напало какое-то странное оцепенение, словно из неё выдернули душу. Она неподвижно лежала рядом с ним, мысли роились, будто мошки в темноте. Почему ей раньше не пришло в голову, что её мать, возможно, была не единственной женщиной, которую Вэнс соблазнил и покинул?

Несчастный, нежеланный ребёнок, сейчас девочке было четыре года, что сделал с ней Вэнс? Принял ли?

Почему-то Хелен так не думала.

Неудивительно, что Рис его ненавидел.

– Мне жаль, – тихо сказала она.

– Почему? Ты здесь не причём.

– Мне просто... жаль.