Выход на орбиту (СИ)

— Нет, ты всегда выглядел безупречно, но… — опять он пристально на мой стакан смотрит.

— Пива хочешь, друг? Давай ещё закажем?

— Нет, хён. Дай-ка руку… — ЧонХан чуть придвигается, склоняется, разглядывает мою руку. — Холь! Хён, никогда не замечал, чтобы ты маникюр делал.

Что он там молотит? Что он там увидел? Какой мани… щибаль!!!

С грохотом отодвигается стул, едва не упав. С соседних столиков на нас оборачиваются.

— Хён, хён… — ЧонХан дёргает меня за рукав, — садись, ничего страшного. Лак прозрачный, если не приглядываться, никто не заметит.

Чус-сан-пурида!!! Ёксоль! А я вчера вечером прямо млел, когда Юна мне ногти стригла и заусенцы срезала. Так приятно было. Особенно, когда она склонялась так близко, что чувствовал её тёплое дыхание. Но ногти она мне не лакировала! Ночью тихонько закончила обработку, пока я спал, щ-щельма!

— Слушай, Чон, — лезу в портмоне, — расплатись за меня.

— Конечно, хён…

— И ржать не надо! Щ-щибаль! Ну, я сегодня ей устрою!

На выходе из ресторана вызываю Юну по мобильнику. ЧонХан идёт рядом и держит покерфейс.

— Юна, ты где?

— Привет, Чжу, — мелодичный и радостный (точно знаю, чему она радуется!) вливается в уши. — Как у тебя там?

— Да вот, вспоминаю русские слова, которым ты меня учишь. Щ-щельма!

— Ты так смешно это слово произносишь, — хихикает Юна. И я знаю, что не над произношением она хихикает. Погоди, я сейчас приеду!

— Я домой возвращаюсь…

— Да? А зачем? Там только мама, СунОк куда-то умчалась, я — в салоне красоты.

— Ёксоль! Тогда и я немного погуляю…

— Погуляй, конечно, Чжу, — медовым голоском одобряет Юна.

Можно, конечно, её и в салоне перехватить. Знаю я этот салон. Но не на улице же сцены устраивать… резко оборачиваюсь к ЧонХану и успеваю заметить, как вспугнутой птицей с его лица исчезает ехидная ухмылка. Или показалось? Глаза у него что-то чересчур честные.

— Чон, можешь помочь?

— Всё, что скажешь, хён, — преданно внимает ЧонХан.

Время 14:55.

Инчхон, пляж Ырванни.

Мощными гребками мы отплыли метров за полтораста от берега. Теперь можно и отдохнуть, лёжа на спине. С далёким еле слышным гулом чуть в стороне от нас на взлёт идёт авиалайнер. Они то и дело здесь летают.

Морская вода, хоть и тёплая, окончательно меня успокаивает. ЧонХан хоть и постоянно хихикал, но всё-таки помог. По пути сюда купил в магазине жидкость для снятия лака, в просторечии ацетон. Последствия гнусной подставы от Юны были ликвидированы.

— Скажи, хён, а что ты будешь с ЮнМи делать? — ЧонХан косится на меня с любопытством. Не вижу, потому что смотрю в синее небо, но знаю.

— Что-нибудь сделаю, — я расслаблен и думать мне не хочется. — А зачем ты спрашиваешь?

— Кх-м, мне интересно, хён, как оно там в семейной жизни происходит. Я же тоже когда-нибудь женюсь.

— Между парнями проще, — размышляю вслух. — Сделал так же и все довольны. Вынул кто-то из-под тебя стул, сделай так же. А что я Юне могу сделать? Тоже ей ногти выкрасить? Так она только спасибо скажет…

Со стороны ЧонХана доносится смех.

— Скандал ей закачу, безобразную сцену устрою… потом зверски изнасилую.

Смех усиливается. Я чуть приподнимаюсь и плюхаюсь обратно, помогая нагнать волну руками. Смех ЧонХана сменяется бульканьем. А нечего над другом потешаться.

— Хён, а может не стоит ЮнМи скандал устраивать? — осторожно спрашивает ЧонХан уже на берегу. Ему что, жалко её что ли? — смотрю на него с подозрением.

— Чон, ты не понимаешь, — приходится растолковывать, — Юночка старалась, проснулась ранним утром, работала. Теперь готовится отражать мои претензии (интересно, как она это будет делать?). И вдруг ничего не будет?!

— Понимаешь, — привольно лежим на золотистом песке, — Юночку я обожаю и не могу себе позволить так разочаровать её.

ЧонХан опять смеётся, но на этот раз вместе со мной.

— Хотя ты прав. В этом что-то есть. Сделать вид, что ничего не заметил…

— А потом расскажешь, что возился с двигателем автомобиля и помыл руки бензином, — подхватывает ЧонХан.

— И понаблюдать за её разочарованной мордашкой, — оба ржём в голос. — Неплохо. Но лучше зверски изнасиловать…

Проржавшись, идём к машинам. Мои охранники тоже окунулись. По очереди.

31 июля, воскресенье, время 18:05.

Особняк Агдан.

Захожу в гостиную и, честно сказать, слегка столбенею. Заготовленную заранее схему с целью максимально завиноватить шкодливую жёнушку вышибает, как пробку нагретым шампанским.

Юна занимает свою любимую позицию на диване. В бежевом топике в обтяжку и сразу видно: без бюстгальтера. В тёмных шортиках, почему-то в ботиках на шпильке и в нейлоновых чёрно-прозрачных чулках. Кружевной верх из-под шортиков выглядывает. Картина сбивает с ног наповал.

Юна, чуть согнув ножку, — а-д-ж-ж-ж! — что-то втирает нахмуренной СунОк. Вслушиваюсь.

— Онни, что значит, я неприлично одета? Что за фигню ты молотишь? Да я на сцене перед миллионами зрителей ещё и не в таких нарядах скакала.

Замираю, хочется послушать, что будет дальше. Меня пока не замечают. Юна вроде видит, но игнорирует.

— Юночка, ты же дома, а не на сцене, — мягко увещевает ДжеМин-сии.

— Вот именно, мамочка, я дома. Кого мне стесняться? Мульчи? Мульча, ты меня стесняешься?