Выхода нет

– Это по поводу Майкла?

Эрика и Филипп обмениваются взглядами.

– Да, – тихо отвечает мужчина. – По поводу Майкла.

– А я думала, что твой отец уже со всем разобрался, – говорит женщина, хватая сына за руку.

– Простите, – говорит Филипп так, чтобы она его не слышала, – вот так всегда. Сначала все хорошо, а потом она начинает путать прошлое и настоящее. Или вообще окончательно запутывается… Точка.

– Он сказал, что говорил с врачом, – продолжает миссис Эсмонд чуть громче. – С этим мистером Тавернье. И тот переговорил с полицией и все уладил.

– А вот и я, – бодро вступает в разговор санитарка и наклоняется вперед, чтобы освободить место на подносе. – Я еще и бисквиты захватила – правда, только морковные, но беднякам выбирать не приходится, да, миссис Э.?

– Я говорила ему, доктору, что Майкл никогда ничего подобного раньше не делал, – продолжает говорить миссис Эсмонд. – Он всегда был таким честным мальчиком… И всегда откровенно признавался в своих поступках. Сама мысль о том, что он мог сделать что-то подобное, а потом убежать…

Сомер хмурится. Эта женщина вовсе ничего не путает – речь идет о чем-то определенном.

– Вы не знаете, о чем это она? – Эрика поворачивается к Филиппу.

– Если честно – то нет.

– Но это может быть важно.

Санитарка смотрит сперва на Филиппа, а потом на Сомер.

– Знаете, если это вам поможет, то я, кажется, знаю, о чем идет речь. Когда-то Алиса рассказала мне эту историю. – С этими словами она распрямляется. – Это произошло, когда ваш брат был еще в школе, так?

В воздухе повисает неловкая тишина. Филипп Эсмонд отворачивается.

Санитарка опять смотрит сначала на него, а потом на Сомер.

– Вот что происходит, когда ввязываешься в чужие дела, – говорит она со вздохом, прежде чем повернуться и быстро уйти.

Филипп старается не смотреть на Сомер.

– Мистер Эсмонд, вы все еще хотите уверить меня, что не знаете, о чем идет речь?

Он качает головой и тяжело вздыхает:

– Уже нет, но здесь мы это обсуждать не будем. Не тогда, когда нас слышит Ма.

* * *

Так как Фаули, Эверетт и Сомер – все отправились на похороны, то у Бакстера получается необычно спокойная вторая половина дня. Он пьет чай (нормальный, купленный в буфете) и доедает половину батончика. Это одна из тех протеиновых штучек, которая в его личном списке относится к здоровой пище, а не к шоколаду, а это значит, что о ней можно не рассказывать жене и не включать ее в этот гребаный журнал для худеющих, который она ведет за него. Он сидит на диете вот уже два месяца и видит, как его жена разочарована тем, что его вес совсем не меняется. Иногда даже спрашивает его, правильно ли он перечисляет все то, что ест в офисе. И он в ответ всегда смотрит ей прямо в глаза. Все эти годы допросов профессиональных лжецов не прошли впустую.

Бакстер допивает чай и возвращается к попыткам взломать пароль на компьютере, который они нашли в кабинете Майкла Эсмонда.

* * *

– Ну, так я вас слушаю.

В саду холодно, несмотря на то что ярко светит солнце. То тут, то там видны остатки снега, прячущиеся в тени живых изгородей. Кое-где появились под- снежники и первые, еще робкие, ростки гиацинтов.

Филипп прячет руки в карманах. Сидеть слишком холодно, так что они, не останавливаясь, прогуливаются по саду. Сомер видит его мать, следящую за ними через окно. Ей приходит в голову, что женщина может все еще думать, что она – девушка ее сына.

– Когда я сказал вам, что ничего об этом не знаю, это была не совсем ложь.

– Не совсем? Это что значит?

– Это значит, что в то время я был в Австралии. У меня был годовой перерыв между окончанием школы и поступлением в университет. Правда, он так и остался перерывом, потому что в университет я поступать вообще не стал.

– И что же произошло?

– Ма и Па молчали об этом как убитые, но Майк в конце концов все мне рассказал. Не сразу – постепенно… – Он глубоко вздыхает. – Если кратко, то Па застукал его с другим мальчиком.

– С другим мальчиком? – Этого она никак не ожидала услышать.

– Они были в сарае. В том, который находится в конце сада. Мне кажется, что это не был… ну… настоящий секс. Послушайте, ему было семнадцать, и они, скорее всего, просто экспериментировали. Но Па слетел с катушек. Выбросил второго мальчишку к чертовой матери, стал орать, ругаться и говорить Майку, что не для того его растил, чтобы тот стал извращенцем, что он позор для всей семьи, и всякую подобную хрень. Уверен, что вы сами можете заполнить про- пуски.

Это было легко. Так же, как представить себе, насколько сильно эти слова могли ранить.

– И что же дальше?

– Майк убежал в дом, схватил ключи от машины и уехал. Через пять минут после этого он сбил маленькую девочку, которая каталась на велосипеде по Банбери-роуд.

– О боже!

– Согласен. Не повезло.

– Но с ней ничего не случилось? С той девочкой?

– С ней все было в порядке. Просто несколько царапин. Но она на какое-то время потеряла сознание. А Майк решил, что убил ее. И запаниковал. Вернулся в машину и уехал. Они не могли найти его целых три дня. А когда нашли, то он ничего не мог вспомнить.

И неожиданно все встает на свои места.

– Он прятался в Кэлшот-Спит, так?