Выхода нет

В.: На самом деле, Вы говорили, что хирургия или лекарства могут наносить людям вред. Хирургия порой лишь усложняет проблему. У.Г.: Все хирургические коррекции нарушают естественный ритм тела. Я ни на секунду не утверждаю, что не следует пользоваться преимуществом потрясающих достижений в области хирургии. Главный вопрос, который всем нам следовало бы задать, такой: «Для чего мы так жаждем продлить жизнь?» Теперь говорят, что мы можем жить больше восьмидесяти пяти лет. Сбылась мечта о том, чтобы жить сто лет, являющаяся целью каждого индийца. Каждый раз, когда вы встречаете там пожилого человека, он благословляет вас: «Да проживешь ты сто лет!» Но это им пока не удавалось. И несмотря на благословения всех мудрецов, святых и спасителей человечества, средняя продолжительность жизни в Индии веками остается на отметке двадцать три с половиной года. Но вдруг, не знаю почему, она подскочила до пятидесяти трех с чем-то лет.

В.:

Что там произошло? У.Г.: Может быть, это из-за того, что они едят полноценную пищу.

В.: И уровень смертности понизился. Но на самом деле люди, относящиеся к старшим возрастным группам, не стали жить дольше. У.Г.:

Мы придаем такое большое значение статистическим истинам того, другого, пятого, десятого. Статистику можно использовать и так и этак. Или в поддержку, или в опровержение чьего-либо мнения.

В.: Я хочу обратиться к Вашей более личной черте. Я иногда с Вами обедал, и Вы едите очень мало. Я имею в виду, Вы съедаете удивительно мало пищи по сравнению с тем, сколько потребляет среднестатистический человек. Сейчас говорят, что употребление меньшего количества пищи, по всей видимости, увеличивает продолжительность жизни. Это было обнаружено в отношении животных. У.Г.: По мере того как мы стареем, нам нужно сокращать количество употребляемой пищи. Мы не делаем этого, потому что наши привычки в еде основаны ни на чем ином, как на удовольствии. Мы едим ради удовольствия. Принятие пищи является для нас движением удовольствия.

В.:

Есть огромное разнообразие пищи, которой увлекаются люди. У.Г.: Вот почему по случаю каждого телешоу я всегда делаю весьма фривольное замечание о том, что если любишь разнообразие в еде, разнообразие девушек также приемлемо. Возможно, это антиобщественное поведение, но для меня это приемлемо – разнообразная еда, разнообразие девушек, разнообразие мужчин. [Смех] Мы едим больше, чем требуется телу. Это одна из главных вещей, с которыми мы должны согласиться. Нам не нужно есть так много. Я ем очень мало. У меня было много друзей среди ведущих диетологов, они жили по соседству со мной в Чикаго. По какой-то причине я всегда в больших количествах потреблял сливки – двойные сливки, тройные сливки, «девонширские сливки», что угодно. Это моя основная еда. Они всегда предостерегали меня: «Послушай, друг, мы очень заинтересованы в том, чтобы ты жил долго, но из-за этого [поедания сливок] у тебя будут проблемы с холестерином. Ты умрешь от того-то и того-то». Но я до сих пор здесь, а их нет. Жир съедает жир, я так считаю. [Смех] Несмотря на это, я никому не рекомендую такого [вида диету].

В.: Интересно, знаете ли Вы количество калорий, потребляемых Вами в день. Вероятно, что-то около шестисот или семисот. У.Г.:

Семьдесят три года я как-то прожил.

В.: Вы не слабы. Вы кажетесь весьма крепким. У.Г.: Очень странно, что начиная с двадцати одного года мой вес остается на отметке сто тридцать пять фунтов. Он никогда не менялся, независимо от того, что я ем или не ем. По этой причине я всегда подчеркиваю, и это может звучать очень нелепо, что можно питаться древесными опилками и клеем. Клей лишь для того, чтобы сдобрить пищу!

В.: По-видимому, временами это будет очень вкусно… еще бы… [смех] У.Г.: Вместо карри или других специй ты с таким же успехом мог бы использовать какой-нибудь клей. [Смех] Это заходит слишком далеко, но, тем не менее, факт остается фактом: у людей, которые жили в концентрационных лагерях, никогда не было проблем со здоровьем.