Впрочем, особо надеяться на большое и находящееся за тысячи миль начальство коммодор даже не пытался. Он прекрасно осознавал, в какую авантюру выльется поход на Филиппины. И, надо сказать, царившее в городской среде мнение об обреченности американской эскадры, не способствовало поднятию духа самого коммодора, несмотря на показную браваду его моряков. Но и отмахиваться от подобных суждений, словно от надоедливой мухи, было никак невместно. Ведь это была правда! Ни снабжения, ни подмоги, ни ремонтных мастерских, куда можно было бы загнать поврежденный в бою корабль, на расстоянии ближе 7000 миль, у него не имелось, в отличие от противника.
Потому приходилось прилагать огромные усилия, чтобы добыть любые, даже самые жалкие, крохи информации, способные подсобить, как в деле подготовки к сражению, так и в самой, несомненно, грядущей битве. Так американский консул в Маниле - Оскар Ф. Уильямс превратился в глаза и уши эскадры Дьюи. Именно от него была получена информация о развертывании батарей береговой обороны на островах Коррехидор, Кабальо и Эль-Фрайле, что находились как раз на входе в Манильский залив. Он же сообщил о подготовке к минированию проходов в залив образованных выше перечисленными островами. Но на это Дьюи только недоверчиво хмыкал, не веря, что у испанцев что-либо получится. Большая глубина и сильное течение превращали попытку постановки мин в промежутках между островами в натуральное родео со смертью. А вот в последнюю пришедшую на его имя от консула телеграмму, где говорилось о приходе к испанцам подкрепления в виде двух крейсеров, он поверил. Информация об их выдвижении к Филиппинам была получена уже давно, так что неожиданным событием их появление в Маниле для коммодора не стало. Наоборот, куда больше его волновало бы их исчезновение. Ведь единственной возможностью одержать победу виделось исключительно в уничтожении всех испанских кораблей одним ударом, поскольку на второй уже не оставалось никаких ресурсов. И даже закупка здесь же, в Гонконге, двух пароходов - угольщика и товарного, для создания собственного отряда снабжения, не сильно изменили картину. К тому же лишних офицеров и матросов для набора экипажей для двух судов на его кораблях попросту не имелось, отчего пришлось переводить туда всех моряков снятых с "Монокаси". Но и это пришлось делать тайно, проведя по бумагам лишь перевод одного единственного офицера с эскадры. Ведь вопреки требованиям поступившим из метрополии, он не стал превращать пароходы во вспомогательные крейсера, оставив их под торговым флагом, чтобы сохранить для обоих возможность заходить для пополнения припасов в порты нейтральных стран, не будучи ограниченными временным лимитом, как военные корабли.
Также коммодор старался собрать все возможные слухи, что циркулировали в городе. Особенно его интересовали люди, прибывшие из Манилы, для чего переодевшиеся в штатское офицеры эскадры начали то и дело появляться в городе, завязывая беседы и знакомства с возможными источниками информации. А уж с приходом в порт русских судов, количество навостренных ушей американских военных моряков, тут и там торчавших по всем углам, и вовсе достигло неприличного значения.
Три минных крейсера и куча пароходов, что принадлежали пароходству "Иениш и Ко" своим появлением в Гонконге весьма ожидаемо подлили масло в огонь. Целую цистерну масла! Вряд ли в этом городе нашелся бы хоть один держащий руку на пульсе человек, что не знал бы, чем именно промышляют моряки данного пароходства. И естественно, не надо было имеет семи пядей во лбу, чтобы догадаться о причине прихода этих хищников из своих северных охотничьих угодий в теплый южный край. Пираты, наемники, военные советники, добровольцы - каждый называл пришедших в порт русских, как считал нужным. Но всегда неизменным оставалась предполагаемая цель их визита - нажива на готовой вот-вот разразиться войне. Не мудрено, что попытки пролезть в круг общения русских стали едва ли ни смыслом жизни для офицеров американской эскадры. Во всяком случае, на ближайшее время. Впрочем, те не отставали, ринувшись активно собирать сведения об американской эскадре.