Выпитое солнце

– Вот это я понимаю, Клюква, жизнь. А у нас с тобой что? – прошептала Октябрина и потерла глаза. Десятки незнакомцев, которых сеть и чужие комментарии увековечили, десятки лиц плыли перед ее глазами. И каждое лицо так или иначе относилось к той жизни, о которой Октябрина и мечтать не могла. Жизнь в сообществе, где каждый готов позвать тебя за собой простым «отписывайтесь в комментариях, поедем вместе». Все так легко, просто, как не бывает в настоящей жизни.

Вдруг раздался телефонный звонок. Октябрина обрадовалась бы звонку Жени или Вари, которые бы рассказали о своих жизнях, но звонил Роман. Реальность камнепадом холодных капель отрезвила. Вот ее жизнь.

– Как же мне все это надоело, если бы ты знала, – прошептала Октябрина и обновила страницу. Улыбающийся Арсений скрылся за белым окошком загрузки.

Что конкретно Октябрине надоело, она не знала. Обыденность, очевидность, бесполезность. Все это – все сразу. Сколько бы жизней Октябрина ни перепробовала, ни одна ее не устраивала. Играть другого человека постоянно – опасное занятие. Можно потеряться, забыться и – оказаться в темном доме напротив дыры. Дыра в прошлую жизнь – единственное, что глаза бы запомнили перед концом. А жизнь Арсения казалась таинственной без каких-то усилий. Он просто выглядел интересным.

Звонок Романа она сбросила в тот момент, когда на странице появилось объявление: «Собираемся на ежегодный фестиваль! Никакая жизнь нам ни по чем! Кто поедет с нами? Будет весело».

Долго Октябрина глядела на пустое сообщение. Начали появляться первые лайки, затем и комментарий – от Полины. «Едем!»

На странице Полины были отметки с Арсением. Полина ниже, даже, наверное, ниже Октябрины. На всех фотографиях она улыбалась. В альбомах Бори были ее фотографии с цветочными венками на голове в поле на фоне костра, в смешном костюме на фоне администрации города, названия которого Октябрина не слышала, фото пачками мармелада на фоне монастыря, в горном озере, на лесной опушке, напротив Новгородского кремля, в одеяле напротив Байкала.

Был ли с ней Арсений? Что их связывает?

Октябрина смотрела на эти фотографии, на них, улыбающихся, других, и чувствовала, как тяжелая, плотная, как опухоль на сердце, тоска наливается в груди. Октябрина не понимала даже, как столько тоски в ней умещалось: тело ее маленькое, щуплое, а тоски хватило бы на стольких, что половина района бы ходила понурая.

Она видела чужие лица на экране и думала, что им никакие ухищрения не нужны, чтобы показаться нужными. Они все выглядели так, словно могли выслушать. Многие годы, особенно последний, тянувшийся за несколько, Октябрина мокрыми от слез глазами смотрела на людей вокруг, на толпы, и понимала, что никто, даже кто-то один, не остановился бы, не спросил бы, как она себя чувствует, и не выслушал бы. Даже подругам было дело до себя, а до других их дела не дотягивались.

Октябрина увидела в общности этой фразы Арсения. Уже представила, как они втроем, Боря, Арсений и Полина, будут сидеть в машине и ехать куда-то, куда Октябрине пути нет. Ее путь пролегал до мрака пыльных комнат, пропахших сыростью, плесенью и запекшейся кровью в ванной на первом этаже. Черту там переступили даже те, кому было что терять – люди намного младше. А она развернулась в последний момент.

«Может, не стоило?»

Крышку ноутбука она захлопнула так громко, что Клюква от испуга подпрыгнула.

– Мне нужно проветриться. – Октябрина поднялась и побежала в ванную.

Галина Георгиевна сидела на кухне у советской швейной машинки и выправляла строчку на кофточке, которую шила для внучки уже третий день.

– Катенька, все хорошо? – Услышала Октябрина уже над раковиной. Холодная вода немного успокоила горевшую кожу.

Октябрина ответила, что все в порядке. Никогда так тяжело ей не было ответить то же, что говорить вошло в привычку.

Во время быстрой прогулки до кофейни напротив Кремля, в предвкушении круассанов с кофе, Октябрина вдруг напоролась на Никиту. Встречаться с коллегами и даже друзьями вне их мест обитания, школы и клубов, было непривычно. Обычно их общение и встречи не выходили за пределы этих крепостей. Выглядел Никита так, словно только что смылся со свидания: белая рубашка, глаженные брюки, натертые ботинки и кожаная сумка на плече. Октябрина хотела было развернуться и спрятаться в тени дерева, но Никита ее уже увидел и помахал рукой. Пришлось подойти.

– Фига, я не ожидал тебя тут увидеть! – начал он радостно. – Ты куда, гуляешь просто?

– Да так, за круассанами вышла. – Октябрина очень надеялась, что к круассанам Никита равнодушен. Так и оказалось – он даже бровью не повел. – А ты ждешь кого-то?

– Да Женьке свидание назначил, а она не пришла. Я вот, ей даже шоколадку купил, – сказал Никита и вытащил из сумки шоколадку.

– А ты ей уже дарил шоколадки?

– Нет, вот, в первый раз, – замялся Никита. – А что, она не любит?

Октябрина даже представлять смущение на лице Жени не хотела. Подарить человеку со страхом вредной еды шоколад и надеяться, что произведешь хорошее впечатление? Верх безумства.