Выпускной бал в чистилище

Он словно вновь увидел то время, которое они провели в чистилище. Он наблюдал за тем, как росло их чувство, вспомнил изумление и восторг, которые подарила ему дружба с Мэгги, вспомнил, как его мучило стремление жить с ней бок о бок, делить с ней жизнь.

А потом он словно отвернулся от чистилища, взглянул на последние мгновения своей прежней жизни и увидел, как лежит рядом с Роджером Карлтоном и как ему спокойно от мысли о том, что он спас брата. Они с Мэгги сумели спасти жизнь Билли. И тогда ему вспомнились пророческие слова Диккенса. «То, что я делаю сегодня, неизмеримо лучше всего, что я когда-либо делал»[14].

Он видел, как Мэгги, в пропитавшемся кровью платье, спускалась по лестнице, превозмогая боль, как она не позволяла себе отвлечься ни на что, кроме следующего шага. Она хотела лишь дойти до него. В тот самый миг он отчетливо понял, какой сделает выбор, а еще понял, что он будет для него значить. Рай или чистилище?

Он видел, как Мэгги пошатнулась, коснувшись ногой нижней ступеньки лестницы. Она выкрикнула его имя, а потом пропала. Она просто исчезла. Осталась лишь дорожка из капель крови, уводившая вверх по лестнице на третий этаж: только она подтверждала, что Мэгги действительно здесь была, что она действительно существует. И он знал, где она оказалась.

Рай или чистилище? Он легко решился. Он выбрал чистилище.

* * *

Джонни прижал ладони к ране. Мэгги зашипела от боли, удерживавшей ее в настоящем, не дававшей ей отключиться. Джонни отбросил прочь все мысли о том, что раз он покинул чистилище, то лишился всего, чем там обладал. Он вспомнил короткое замыкание, от которого отключился компьютер Джиллиан. Вспомнил, как быстро поправился, когда оказался в больнице. Почувствовал, что жар, который он ощущал, гнездится прямо под его кожей. Что-то

из того, чем он обладал в чистилище, он наверняка сохранил.

Джонни призвал на помощь этот жар, собрал его воедино, и кончики пальцев, которыми он зажимал рану Мэгги, обожгло, как огнем. Боль была острой, яркой, но он ухватился за нее. Он соединил жгучую боль в руках, безграничную любовь в сердце, а еще бескрайнюю веру в то, что в чистилище есть свой смысл, и обратил их в энергию. Кончики его пальцев вдруг засияли так, словно он держал ладони над лучом яркого фонаря. Энергия все росла и росла, пока свет не заполнил салон старой машины и не выплеснулся наружу. И кадиллак, осевший посреди темной школьной парковки, превратился в маяк и наконец привел заблудившихся Мэгги и Джонни обратно домой.

Эпилог

Кто-то может решить, что симметричные шрамы – не лучшая основа для совместного будущего, но Мэгги и Джонни сочли бы иначе. А если шрамы считать напоминанием о прошлом, то симметричные розовые круги на правом плече напоминали обоим о том, какую жестокую борьбу во времени и пространстве им довелось вести. Джонни и Мэгги помнили все: и жертву, и сожаление, и сражение с временем, и то, как все это снова завершилось в момент, когда Джонни… опять выбрал чистилище. Словно в фильме, у которого есть несколько вариантов конца, они знали не только то, каким станет мир в будущем, но и то, каким он был прежде, когда два человека – два отдельных мира – нашли друг друга и обрели любовь.

Никто в тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году так и не узнал, что случилось с Джонни и Мэгги. Билли позвал на помощь, но когда вернулся в школу, то обнаружил лишь струйку крови, что вела вниз по лестнице с третьего этажа, оттуда, где была ранена Мэгги, и лужу крови на том месте, где лежал Джонни. И, конечно, Роджера Карлтона. Тот был мертв. Но о нем почти никто не грустил.

Всего за пару часов переменился весь мир. Или хотя бы его небольшой фрагмент. Билли не погиб, зато погиб Роджер. Айрин не вышла замуж за Роджера, но много лет спустя вышла замуж за Билли.

И все же многое не изменилось. У Айрин родился мертвый ребенок, и своих детей у них с Билли не было. Долли Кинросс так же страдала, шериф Бэйли так же искал разгадку, а Джонни Кинросс долгие годы томился в чистилище, дожидаясь, пока Мэгги О’Бэннон поможет ему обрести свободу.

Когда Мэгги было десять лет, она лишилась родителей и переехала к своей двоюродной бабушке Айрин и ее мужу, дядюшке Билли. Билли был потрясен тем, как сильно его юная родственница походила на девушку из прошлого, которая по-прежнему не давала ему покоя. Их даже звали одинаково. Но вся эта история осталась в далеком прошлом, а представить себе, что обе Мэгги – это на самом деле один человек, никто попросту не мог. Билли, Айрин и Мэгги жили в разных местах: этого требовала работа Билли, но последний школьный год Мэгги провела в старом семейном доме в Ханивилле, там, где произошла эта история. И тогда время начало свой отсчет заново, Мэгги встретила Джонни в чистилище, и то, что было, стало тем, что должно было быть.

Ведь то, что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было.

Конец

Благодарности