Выпусти меня

Весь день она прокопалась на огороде, пытаясь побольше сделать, да потом ещё собирала чемодан с вещами, чтобы ехать в Москву. Девчонки прыгали, в предвкушении поездки в большой город, и встречи с двоюродным братом Тёмой. Кое-как помыв их и уложив спать, Маша буквально свалилась с ног, и вырубилась. Спала она в ту ночь, как убитая. А утром обнаружила, что Вали в доме нет. Галя на месте, а Вали – след простыл. Как не было. Входная дверь была закрыта изнутри на засов. Но на первом этаже одно окно оказалось открытым. Приехавшая по вызову милиция нашла следы босых детских ног на земле под окном. Следы удалялись от дома. Привезли служебную овчарку. Она понюхала Валину кофту, потыкалась носом в следы, и потащила милиционера к озеру. Все двинулись за ними. Маша шла, как робот, еле переставляя деревянные ноги. Подбежав к озеру, овчарка села у воды и протяжно завыла. Милиционеры многозначительно переглянулись. А Маша без сил опустилась на холодную осеннюю траву и горько расплакалась. У неё ещё была какая-то надежда. А тут вдруг не стало. Исчезла. Утонула в остывающей сентябрьской воде.

Машу долго терзали мужчины в гражданском, которых пригласили местные, те, что в милицейской форме. Где она была, да как не доглядела. Да кто ещё был в доме. Ей и без того было невыносимо муторно и тошно. Виктору бы сообщить, что пропал их ребёнок, а её всё не отпускали и не отпускали. А она думала о своём. О том, как вообще сообщить мужу такое по телефону. Время стремительно приближалось к обеду, корова мычала с переполненным выменем, соседи околачивались рядом с домом, голодная Галя ходила, как неприкаянная, а к Марии всё приставали с расспросами. Она вдохнула поглубже, выдохнула, и спросила:

– Вы искать-то будете? Или так и собираетесь ко мне цепляться? Я ещё даже мужу не сообщила.

– Да мы будем искать, будем. Только если бы она куда по земле ушла, то собака бы след взяла.

Надо же. Аккуратные какие. Ходят вокруг до около.

– Ну, так а если утонула, – Маша выговорила это, и почувствовала, словно её лёгкие заполняются водой, – в озере разве искать не надо?

Они пробормотали что-то про водолазов и отряд из местных добровольцев в лесу, а потом снова вцепились в Машу.

– Мария, Валя могла сама открыть окно?

– Нет! Шпингалеты были закрыты и сверху, и снизу. Открывались туго. Сама не могла!

– Так кто же ей помог тогда, если кроме вас никого дома не было? Или вы забыли их закрыть?

И так по кругу. И ведь уже полдня, Боже ты мой!

– Хватит. – решительно сказала Маша, и встала. – Вы меня в чём-то подозреваете?

– Нет, мы просто пытаемся разобраться…

– А на нет и суда нет! – перебила следователя Маша. – Ищите моего ребёнка. Не тратьте время. Я пойду звонить мужу.

Она тащила Галю за руку до почты, боясь отпустить хоть на минуту.

– Мама, больно! – дёрнула руку девочка.

Маша присела на корточки, обняла Галю, прижала к себе, и вновь дала волю слезам.

– Прости меня, доченька. Прости. Прости. – бормотала она сквозь слёзы, уткнувшись носом в Галино плечо.

– Мам, с Валей плохое случилось, да? Самое страшное? Она не вернётся?

– Нет, что ты, Галюся. Конечно нет! Дяденьки из милиции найдут Валю, обязательно найдут.

– Не найдут. Её та тётя забрала.

– Ты что? Видела кого-то ночью? – встряхнула Маша дочку за плечи, заглядывая прямо в глаза.

– Нет. Я спала. Но больше-то некому.

Галя развела руки в стороны, подтверждая, что точно больше некому.

– Меньше книжки свои читай. Начитаешься, а потом чушь мелешь. Пришли уже. Стой рядом, я позвоню.

Маша позвонила сначала на работу Виктору, там сказали, что сейчас он на объекте – подойти не может. Она велела передать мужу, что дома беда – пусть срочно возвращается. И позвонила Злате, рассказала всё ей.

– … а мы ведь сегодня к тебе выезжать собирались. – закончила рассказ Мария.

– Чертовщина какая-то… немедленно собирайтесь и к нам. – распорядилась Злата на правах старшей сестры.

– Что ты! Я не могу теперь. Вдруг её найдут?

– Я не думаю, что её найдут. А вот вы в опасности. Машка, не глупи! Найдут – сообщат, оставь в милиции мой номер. Вам сейчас о себе думать надо.

– Ладно, Злат. Я подумаю. – она вздохнула. – Плохо как мне. Ужасно. Как подумаю, где там сейчас кровиночка моя? А вдруг живая она? Маму зовёт?

– Тьфу ты! О Галке подумай. Где она, кстати?

– Тут. Глаз с неё не спускаю.

– В общем, я вас жду! Это самое правильное сейчас. Если в доме творится что-то неладное, самое верное – убраться из этого дома.

Маша шла домой, низко опустив голову. Она чувствовала, как от слёз намокает платье на груди. Да уж промокло насквозь всё! Не надо бы реветь, Галю пугать. Только что с собой поделать-то? Тошно, хоть вой.

Корова молчала. Оказалось, её подоили – ведро с молоком стояло тут же. Видимо, соседка Анька сподобилась. Маша умылась сама, умыла Галю, накормила её то ли завтраком, то ли обедом. Надо было дальше хлопотать, но сил не было. Да и не хотелось ничего делать. Мария прислушивалась к звукам вокруг: вдруг раздастся топот детских ножек, и Валя закричит:

– Мама, я пришла!