Выражение монашеского опыта

Дав практические предписания, касающиеся питания, распорядка и иных предметов, он определяет и образ поведения безмолвника в отношении людей внешних. «После полудня никого не принимай для беседы, ни монаха, ни мирянина. Сам не выходи, и другие пусть не приходят к тебе». Здесь старец рассуждает о вреде излишней общительности и пользе сдержанности, говоря так: «Посему прошу, не теряй попусту это драгоценное вечернее время, которое, если проведешь его в мире и со страхом Божиим, принесет тебе много плодов…» Приснопамятный старец настаивает на том, чтобы эти правила в любое время, не исключая и великих праздников, соблюдались со всею строгостью и без малейших искажений. В результате полезная привычка к благочинию в пределах, установленных для подвижников законов, касающихся образа жизни, приведет, помимо тех благ, которые может доставить Божественная благодать, к великому миру и покою. Беспорядочная же жизнь вызывает прямо противоположные последствия. Об этом благочинии говорит и Исаак Сирин в своем Семнадцатом слове: [273] «Телесная добродетель в безмолвии очищает тело от вещественного в нем, а добродетель ума смиряет душу и очищает ее от грубых губительных помышлений».

ЗВУК ТРУБЫ ВТОРОЙ

О мысленном делании

Здесь приснопамятный старец вновь, как и в первой главе, упоминает о благочинии в телесном делании как обязательном условии преуспеяния и в мысленном делании, поскольку «делание», согласно святым отцам, есть «восхождение к созерцанию». [274]

В настоящем слове старец беседует о деятельном благочестии как введении в так называемое «естественное созерцание творения», с помощью которого подвижник может, упражняясь, обратить свой ум к внутреннему сосредоточению и самоконтролю, пока Божественная благодать не снизойдет к его труду. Ссылаясь на отеческие определения, старец говорит, что «природа доставляет знание», подразумевая под природой естественное созерцание, о котором мы поговорим ниже.

Затем он упоминает об очищении и воздержании чувств, за которыми, при содействии Божественной благодати, следует созерцание духовное. Святой Исаак считает самой благотворной основой для преуспеяния благодарение. «Никакой дар, — говорит он, — не остается без приумножения, если на него отвечают благодарением». Подчеркивая это, приснопамятный старец считает, что естественное созерцание должно отправляться от следующих оснований. Он учит наставляемого начать с благодарственной молитвы, в первую очередь размышляя о «всех воздаяниях» [275]

Господа: о нашем рождении и воспитании среди христиан, в сравнении с состоянием других народов, а также и о самом нашем призвании к нашему подлинному предназначению, к познанию грехов и покаянию и тому отречению, к которому, по словам Господа, «привлек» [276] нас Небесный Отец; о долготерпении Божием в годы нашего неведения, когда мы часто оказывались предателями и отрекались от Его Божественного величия, а также о Его особом Промысле, в силу которого мы после этого еще можем унаследовать достояние святых. Это благодарное расположение, если ум предварительно настроится на него, делает его воинственным и усиливает его прозорливость, позволяющую замечать страсти и все противоестественные движения. Пребывая в этом состоянии, он защищается от врагов и страстей (совершенною ненавистию возненавидех я: во враги быша ми), [277] к Божественным же заповедям устремляется с ревностью и усердием, зная, что с их помощью, словно противоядием, залечит свои старые раны и обретет здравие. Страх греховности, этого всегубительного зла, потрясает человека, так что он пребывает от стражи утренния до нощи [278] в памятовании и призывании имени Спасителя.