Выродок (Время Нергала)

- Я еще побеседую с вашим лечащим врачом, но мне кажется, вы, страдая некоторым комплексом неполноценности оттого, что занимаетесь мелкой уголовной хроникой, стремитесь самоутвердиться, доказать всем окружающим, что достойны гораздо большего. Отсюда и увлечение злодеяниями чудовища-маньяка.

- Но я столкнулся с конкретными фактами, которые скрывались от общественности.

- Вы случайно натолкнулись на разрозненные факты в самых разных оперативных сводках. Ваше воображение и самолюбие подсказали вам, что на этом вы можете сделать блестящую карьеру, доказать миру, чего вы стоите на самом деле.

- Мне только хотелось доказать, что людям угрожает опасность, что кто-то предпочитает этой опасности не замечать, тем самым усугубляя ее.

- Неужели вы всерьез полагаете, что обществу может угрожать один человек, тем более больной, тем более маньяк?

- Но ведь меня же сочли социально опасным! А я пытался разобраться во всем в одиночку.

- Здесь, я думаю, логика проста. Если вашу идею выбросить в общество, люди запаникуют. Каждый человек считает себя особо ценным и опасается, что именно он подвергнется нападению маньяка. Существование монстра никем и ничем не доказано. Но люди привыкли доверять прессе. Если бы ваши фантазии были опубликованы, мог бы начаться неконтролируемый процесс, граждане стали бы обвинять власти в неспособности справиться с охраной их жизни и подвергать сомнению само общественное устройство. И все это только по одной причине. А именно по той, что некий журналист, пусть даже талантливый, решил, что обязан открыть людям глаза, то есть вообразил себя спасителем человечества!

- Но ведь это же неправда! Я был доволен своим положением и всего лишь заинтересовался неким феноменом!

- Заинтересовались не для того, чтобы разобраться в нем, а ради того, чтобы вас наконец заметили, чтобы оценили ваше "я". Так что психического заболевания, как такового, мне кажется, у вас нет, но вы страдаете гипертрофированным честолюбием.

- В таком случае почему меня здесь держат?

- Потому что люди с гипертрофированным честолюбием становятся опасными, когда они пытаются претворить в жизнь свои личные замыслы, не считаясь с интересами общества. Но, я думаю, что вас продержат здесь недолго.

- Сколько?

- Это может определить только врач-психиатр. Однако полагаю, до тех пор, пока ваша нервная система не придет в норму и вы откажетесь наконец от своих идей и замыслов. Всего хорошего! Отдыхайте, Игорь Дмитриевич!

Через два дня Любомудрова вызвали к заведующей отделением.

- У вас, Игорь Дмитриевич, к сожалению, наблюдается обострение! Больные жалуются, что своими навязчивыми идеями, или попросту бредом, вы их тревожите, мешаете нормальному лечебному процессу! Я попрошу вас, Игорь Дмитриевич, придерживайтесь правил поведения, предусмотренных нашим лечебным учреждением. Мы со своей стороны вам поможем.

- Благодарю вас сердечно, Валентина Васильевна. Я, пожалуй, сам с собой справлюсь. Буду тише воды, ниже травы...

Но вечером его позвали в процедурную. Дежурная сестра Инна (почему-то без клички), которая в тайне от остального персонала чуть-чуть покровительствовала Любомудрову, тихо сказала:

- Балбес! Четвертый десяток пошел, а жить не научился! Кто за язык тянет? Ты что с психологом откровенничать стал? Придурок! Аминазин тебе велено колоть! Раз в день. Курс - десять инъекций. Для начала, пока не поумнеешь. В мое дежурство колоть не буду, Маша тебя тоже жалеет, дурака хренова. Только ты нас не подведи! Слюней побольше напусти, потрясись маленько. В мое дежурство можешь разок обоссаться. Словом, видел аминазиновых, знаешь!

- Знаю, - уныло сказал Любомудров. - И с каждым днем умнею. Спасибо тебе. Инесс! Если выйду, к тебе первой в гости с шампанским приду.

- На хер ты мне сдался, шизофреник паршивый. Иди! Укол получил и топай в койку!

"Поговорил с психологом, называется, - тоскливо думал Любомудров. - Ладно! Мир не без добрых людей. Выдюжим. И это пройдет!"

ХРОНИКА. ПРЕССА. ФАКТЫ

Аудиозапись программы "Око", декабрь 1988 г.

Любинин. Игорь Дмитриевич, где вы сейчас работаете?

Любомудров. Сейчас сторожем. Сутки через трое.

Любинин. А до этого?

Любомудров. До этого работал грузчиком в овощном магазине, у меня инвалидность...

Политруков. Простите, Игорь Дмитриевич, но вы говорите, у вас инвалидность. Как же грузчиком?

Любомудров. С моей инвалидностью только физическим трудом и можно заниматься. Я ведь шизофреник!

Политруков. Вы лежали в психиатрической больнице?

Любомудров. Точнее сказать, сидел... Два года.

Любинин. Но до больницы, насколько я знаю, вы были журналистом?

Любомудров. Был. Семь лет в газете отработал. Но после психушки отлучен от журналистики. Вот уже восемь лет. Может, оно и к лучшему.

Любинин. Почему же к лучшему? Разочаровались в профессии?

Любомудров. Да нет. Просто сейчас у меня больше свободного времени, и я могу более спокойно заняться тем, из-за чего, собственно, попал в больницу и был отлучен от журналистики.

Любинин. Но когда вы вышли из психушки, вас просто отлучили от журналистики и оставили в покое?