Выродок (Время Нергала)

- Один остался, это верно, но он, совершив два изнасилования малолетних и убийство с особой жестокостью, был задержан, направлен в Москву, в Институт судебно-медицинской экспертизы Сербского, признан невменяемым и по настоящее время пребывает на строгом режиме в спецпсихбольнице. Так что и здесь мы, как видите, заходим в тупик. ОН не может быть тем бежавшим воспитанником, потому что... сами понимаете... давно мертв. Да и к тому же с какой стати нам предполагать, что воспитанник специнтерната для детей с умственными и физическими недостатками вдруг стал убийцей-маньяком?

- Ну нет, не скажите, Иннокентий Михайлович. Уж больно много совпадений. Убийства начались когда?

- В 1974 году.

- А бежали они тогда же?

- Тогда же, Игорь Дмитриевич, тогда же. Но не может ОН воскреснуть из мертвых. К бежавшим парням в сарае, где они остановились на ночлег, присоединились два бича. Согласно следственным данным, были опознаны четыре трупа, среди них три воспитанника интерната и один бич. Второму бичу, очевидно, удалось спастись. Впрочем, можем уточнить, поскольку дело было давно, я еще никакими выродками не занимался. - Генерал вызвал секретаря.

- Георгий Алексеевич, запросите из архива, пожалуйста, срочно материалы 1974 года о побеге четверых воспитанников специнтерната, того, что был у нас под особым контролем в Ворошиловске.

- А почему же интернат был у вас под особым контролем? - вкрадчиво спросил журналист.

- Да не под нашим контролем, - сердито ответил генерал, - а под контролем армии вообще, согласно приказу тогдашнего генсека Никиты Сергеевича Хрущева. Потому что содержались там дети с серьезными отклонениями в психическом и физическом развитии, рожденные от родителей, подвергшихся радиационному воздействию после аварии на объекте "Маяк", и армейские медики призваны были наблюдать за ними. Вам, надеюсь, известно, что именно военная медицина была во всех отношениях лучшей в бывшем Союзе... - генерал сердито замолчал.

Журналист спокойно ждал продолжения, потому что ответа на вопрос, какое отношение к интернату имеют или имели органы безопасности, еще не прозвучало.

- Мы просто обеспечивали секретность, неразглашение того факта, что у нас в самой передовой стране мира рождается по "неизвестной причине" довольно много уродов и собраны они в основном в одном месте. Это были дети, от которых отказались родители. Они нуждались не просто в уходе, но и в квалифицированной медицинской помощи.

- Над ними проводились какие-нибудь эксперименты? -.невинно спросил журналист. - Может, чудо-медики в погонах пытались... улучшить породу неудачников?

- Мне об этом ничего не известно, - устало отмахнулся генерал. - И вообще давайте не будем о давно минувшем. Попробуем разобраться с нынешними проблемами.

Позвонил секретарь.

- Иннокентий Михайлович, из бюро пропусков звонили. Там для вас письмо принесли.

- Кто?

- Похоже, бомж какой-то. Говорит, жалоба, что его жилье спалили, а нового не дают. Они пытались его спровадить в мэрию, но мужик оказался упрямый. "Нет, говорит, - мне может ответить только генерал". Письмо оставил и ушел. Они конвертик там проверили, вроде все чисто.

- Давайте сюда письмо, - сказал генерал.

Они переглянулись с Любомудровым.

- Посмотрим, что ОН нам хочет сообщить, - сказал генерал.

Конверт был самым обычным, канцелярским из желтой бумаги. Такие чаще всего встречаются в присутственных местах.

Успенский вскрыл его, посмотрел, протянул журналисту.

На белом листе бумаги красным фломастером был нарисован зигзаг. Буквы были вырезаны из газет.

"Ты следующий! Настало время! НЕРГАЛ Н. Б."

- Ну вот и личного послания удостоился, - сказал генерал.

Журналист повертел бумажку в руках, даже зачем-то понюхал ее, потом сказал:

- Ну, как говорится, "это надо еще посмотреть". До вас ЕМУ добраться куда сложнее, чем до "обычной" очередной жертвы.

Из архива принесли затребованные дела. В одной папке находилась копия рапорта воспитателя начальнику интерната о побеге четырех воспитанников. Отчеты о поисках мальчиков и сообщение райотдела милиции о пожаре. Сюда же был приложен протокол осмотра места происшествия, в котором говорилось, что вызванные из интерната свидетели. не смогли с точностью опознать трупы, однако по найденным при погибших предметам утверждали, что трое из них скорее всего воспитанники интерната.

Так, в частности, малахитовая плитка с вырезанной на ней змейкой принадлежала воспитаннику Степанову Николаю, который носил данную плитку постоянно при себе, считая ее своим амулетом. Также некоторые личные вещи, как-то: металлические кружки с инициалами погибших подтверждают предположение воспитателей. Причина возгорания - скорее всего неосторожное обращение с бензином, с помощью которого беглецы хотели развести костер в сарае, не привлекая постороннего внимания.

Четвертый труп не был опознан. Как решил следователь, скорее всего погибшим был бич, один из двоих, также ночевавших в сарае.

На этом дело решено было закрыть.