Выше головы! (CИ)

Я знал, что значит «по моему личному распоряжению»: все протесты, вне зависимости от формы, лягут в его личное дело. И если этих протестов станет слишком много… Сильно ли он рисковал? Думаю, на станции имелись люди, которые желали временному Главе оставаться в рамках Профсервиса. И может быть, были и те, кто мечтал отправить его на покой: эксперты редко обзаводятся друзьями! Рискнут ли эти недоброжелатели воспользоваться удобными условиями? Зависит от силы их враждебности.

— Решение суда, по которому тебя изгнали, никто не отменял, — сообщил он. — И я отменять не буду — для временно исполняющего обязанности это чересчур! Командировка — другое дело, тем более медицинские вопросы. Спокойно навести, кого надо…

Я открыл рот, чтобы спросить. Но не стал. Впрочем, он сразу всё понял.

— Терапевт прямо сказал, что пока что не нужно её беспокоить.

— Да я и не собираюсь… А понимаю… Где хоть она? Ну, чтоб случайно не столкнуться…

Он помолчал, как будто взвешивал все доводы. Пальцы постукивали по столешнице, но тихонько, и реакции не было.

Наконец, ответил:

— В Саду Северного сектора.

— Понятно. Спасибо за информацию! Буду обходить этот Сад…

— И вот ещё — увидишь Туччи или Утенбаеву, не заговаривай и вообще не реагируй, если они сами не обратятся, — мягко попросил он. — Не надо давать удобного повода тем, кто желал бы довести то расследование до крайностей.

— А ты в этом разбираешься — как управлять! — усмехнулся я.

Он внимательно посмотрел на меня.

— Я уже дважды занимался этим.

— Чем?

— Исполнял обязанности снятого Главы. И трижды — отдельно за Квартеров. Когда выбирали, кто будет до выборов сидеть в этом кресле, я был, что называется, вне конкуренции!

Теперь я слышал иронию.

— Что, такой хороший временщик?

— Не знаю, насколько хороший… Думаю, если и ценят, то за то, что меня всегда устраивало быть временщиком!

— То есть ты не баллотировался?

— Нет. Никогда.

— Почему?

Он пожал плечами:

— Потому что не хочу. То, что я умею, не значит, что я должен делать. Экспертом спокойнее: люблю, когда больше свободы! В молодости рвался, но где эта молодость…

Ему было всего пятьдесят пять, так что на это явное кокетство я отреагировал просто:

— Лучше скажи, что не хочешь брать на себя ответственность!

— Ну, это само собой!

Мы вместе рассмеялись. Я уже не понимал, о чём только что волновался — видимо, нервы подвели. Он был нормальный. И надёжный — вот правильное слово. Я всё больше понимал, почему этот пост и вообще станцию доверили именно ему.

— Тяжело тебе, наверное, тут всё разгребать!

— Нечего тут разгребать, — отозвался он почему-то с печалью — как будто это был повод грустить! — Камрад Кетаки отлично выполняла свою работу — это я тебе как специалист говорю! Если не считать эксперимента с тобой. Но тут всё кончено. Всё, что было. И если кто-то вдруг попытается начать…

— Пожаловаться тебе?

— Да, это будет лучше всего! — кивнул он без тени улыбки на лице. — Пока я — Глава на этой станции, экспериментов над людьми тут не будет.

«А когда ты перестанешь быть Главой?» — подумал я. Но что тут гадать? Самое большее через неделю я вернусь на Тильду к своим камиллам — прямо под крылышко к Рейнеру! И никто не сможет мне навредить.

— Ну, ладно, я пойду, — я поднялся с кресла. — Хорошо, что поговорили! И спасибо за это, — я указал на свою грудь.

— Не за что!

— Нет, серьёзно, спасибо! — поблагодарил я и повернулся к выходу.

Я был уже у самой двери, когда временный Глава еле слышно окликнул меня:

— Рэй!

Остановившись, я обернулся. Он всё также сидел за столом — импозантный и уверенный в своих силах. Просто эталон Главы Станции! И при этом заведомо временный. Ненастоящий.

— Ты что-нибудь чувствуешь к ней?

— Не знаю, — я отвечал скорее себе самому. — Что-то где-то чувствую, но даже не знаю, что.

Помолчав немного, я задал свой вопрос:

— А ты? Ко мне?

Он печально усмехнулся:

— Это не твоя проблема! Совсем не твоя.

Гипербола

Стоило мне присесть на скамью, как они молча повисли у меня на шее. Смотровая у аквариума пустовала, так что никто, кроме рыбок и лягушек, не видел, как Юки и Брайн Ремизовы обнимают меня, да с таким пылом, словно мы год не виделись! Впрочем, я мог прилететь на станцию не раньше, чем через год… или вообще никогда. Детям в это «никогда» поверить было проще, чем взрослым.

И всё равно меня удивила их реакция! От Юки я чего-то такого ожидал, но Брайн, сколько я его знал, вёл себя гораздо сдержанней! Я вообще не ожидал его увидеть — договаривался о встрече с Юки. Но это было, когда мы с Рейнером только подлетали к станции.

— Ты скоро уедешь? — прошептала она и жалобно шмыгнула носом.