Выше головы!

Дальнейшее было делом удачи — и умения просчитывать чужой ход мыслей. Как я и рассчитывал, Ирвин развернулся на сто восемьдесят градусов, будучи уверенным, что я попытаюсь удрать. У него было несколько секунд, чтобы схватить меня, и он бы этим непременно воспользовался. Вот только я не собирался покидать «поле битвы». Вновь проскользнув ему за спину, я подсунул пальцы под платформу — плоскую, поскольку мы стояли на ровной поверхности — и, напрягшись, перевернул журналиста.

Конструкция его тела была достаточно устойчивой, поэтому мне пришлось постараться. В какой-то момент я решил, что ничего не выйдет! Но нет: покачнувшись, он всё-таки упал. На живот. Вернее на подставленные «вторые» руки, которые весьма ловко амортизировали падение. Сразу стало понятно, для чего они на самом деле нужны: удержать тело, если он вдруг свалится. И быстро поднять — не прошло и минуты, как журналист снова был в вертикальном положении, глядя на меня с удивлением и даже некоторым ужасом.

— Ты понимаешь, что ты сейчас сделал? — его голос дрожал — Ирвин явно не ожидал, что события пойдут таким образом.

— Оцените ситуацию! Оцените ситуацию! Подозрение на опасность второго уровня, — проснулся коридорный камилл.

Здесь я тоже не ошибся: всё произошло так быстро, что ИскИн не успел самостоятельно сделать нужный вывод. К тому же я сразу отошёл, не делая никаких движений в сторону противника.

«Интересно, а как бы И'сы отреагировал на такое?» — меланхолично подумал я.

— Отбой. Угрозы нет, — ответил Ирвин и повторил, словно убеждая самого себя:

— Угрозы нет.

Я стоял, опершись плечом о стену, и внимательно смотрел на него.

— Ты понимаешь, что ты сейчас сделал? Дурак, ты… Ты понимаешь, кто я? — он больше не угрожал — напротив, как будто умолял.

— Сотрудник службы Персонального Сервиса, подотдел общественного информирования, — ответил я. — Независимый журналист Ирвин Прайс.

Он покачал головой, отказываясь верить в происходящее.

— Ты понимаешь, что тебе сделают за нападение на меня?

Я кивнул:

— Как минимум ТФ, как максимум — навсегда.

Мы не упоминали кнопку. Если честно, в тот момент я вообще забыл про неё!

— И, по-твоему, я должен молчать об этом?

— Нет, ты должен пойти и заявить. Логос всё записал, — я кинул взгляд наверх. — По требованию всё достанут. Это нападение, даже не просто хулиганство. И повод есть. Мотив, — я с удовольствием произнёс это слово.

Потом добавил, стараясь, чтобы это звучало всерьёз.

— А если ты продолжишь угрожать мне, я нападу на тебя снова. Так что иди — заявляй! И меня уберут со станции. Подальше от… Ну, ты понимаешь!

Он сложил «вторые» руки, поправил комбо и отъехал, стараясь не упускать меня из виду.

— Это ты рехнулся!

Я ничего ему не ответил. Он постоял немного, а потом покатил к лифтам. А я пошёл к себе спать.

Нападение на журналиста — это не шутки! И как я сразу об этом не подумал? «Вот Нортонсон порадуется! Ирвин вечно доставал его!» — эта мысль придала мне уверенности, и помогла пригасить чувство тревоги, которой возникло сразу после нападения.

Нападение на человека — именно то, чего я хотел избежать… Нехорошо было применять силу, да ещё и против калеки! Но Ирвин не пострадал — разве что комбо помялось. И он мне тоже угрожал! Он тоже был готов применить силу! Вернее, он загородил проход. И я мог уйти. Но не ушёл.

Зато теперь я точно попаду под суд. Пусть моя смена давно закончилась, но нападение на журналиста, да ещё калеку, будет стоить очень дорого! Леди Кетаки будет довольна, что всё так удачно сложилось.

Вспомнив о начальнице, я проверил альтер. В списке висел непринятый звонок. И сообщение:

[Операция «Р-П-546» отменяется в связи с непредвиденными обстоятельствами. Вся активность должна быть заморожена. Рэй, позвони мне!]

Сообщение пришло до того, как я совершил своё преступление.

Последнее интервью — 3

— Ты ведь многим был ему обязан?

— Да. И не я один, если уж по-честному!

Саласар хмыкнул, но промолчал.

— Ну, правда, между вами ведь не всё было гладко, да? Он стал твоим конкурентом, отнял всё славу…

— Не всю.

Трудно было решить, что он чувствовал: очки закрывали половину лица, и вообще он был скуп на эмоции. Но судя по пальцам, постукивающим по лысому черепу, он вновь был в замешательстве. И мне стало интересно.

Я примерно догадывался, почему в своё время Ирвин Прайс стал журналистом, а не профэкспертом. Власть тут была не при чём. Всё дело было в женщине, с которой он прилетел на «Тильду-1» на одном корабле. Короткое путешествие — скорее всего, они перекинулись парой слов, но он мог наблюдать за ней.

Он — заслуженный шахтёр, герой труда. Живая легенда, у которой всё позади. Она — политик на подъёме, администратор с большими перспективами. Очень разные люди, ничего общего. И как часто бывает, там, где нет рациональных мотивов, возникают мотивы нерациональные. Они провели вместе несколько часов, но ему хватило этого времени, чтобы пересмотреть приоритеты.