Выше только звезды

— Ты — грязное животное и ничего не понимаешь в любви, — без энтузиазма повторила Диана, думая, что лучше ударить первой, чем ждать, когда ударят тебя, и вспоминая, как вздуваются мускулы на теле ее противника, когда он поднимает штангу. Она хотела было стукнуть его ребром ладони по горлу, чтобы на несколько секунд заставить его думать исключительно о том, как вдохнуть воздух, а самой быстро убежать. Но он быстро перехватил ее руку, а затем и вторую, без труда завел их ей за спину и удерживал своей одной. Диана от отчаяния попыталась ударить его коленом в пах, но он легко отвел ее колено своим, и она оказалась прижатой к стене и полностью блокированной. Он поднял руку, и она инстинктивно зажмурилась, ожидая удара по лицу, но он отвел с ее щеки прядь волос, и она почувствовала, что он целует ее в губы. От неожиданности она открыла глаза, но потом закрыла опять. Это было так приятно. Все девушки их училища говорили, что он должен сногсшибательно целоваться, и они были правы, потому что ноги у нее и в самом деле слабели. Это было так долго, и она вдруг ужаснулась, обнаружив, что он больше не целует ее, а это делает она, и с не меньшим пылом. Он выпустил ее руки, и она хотела оттолкнуть его, но вместо этого вдруг обняла.

— Я люблю тебя, — сказал Берт. В его взгляде Диана вдруг опять увидела то, что всегда принимала за страх перед ее силой.

— А эта стриптизерша? — спросила Диана.

— Да не было у меня с ней ничего, честное слово, я ведь не идиот, — сказал он.

— А болгарка, которая помогла с визой? — продолжала допрашивать Диана.

— Это был болгарин, — засмеялся Берт. — Мы просто подружились, он любит искусство. — Он вдруг стал серьезным. — Диана, я позвал тебя сюда, чтобы спросить, ты… ты выйдешь за меня замуж?

— Да, — сказала Диана. — А Москва, Италия?

— Ты поедешь со мной как жена, — ответил Берт. — Пойдем, нужно вернуться, чтобы спасти твоего брата от любви к этой… — Берт задумался. Он никак не мог дать определение стриптизерше, чтобы оно не было неприличным. А рядом с ним стояла любимая девушка, и разговаривать в своей обычной манере он теперь не мог. Все сразу стало сложным.

Данила все еще сидел завороженный и одухотворенный, глядя на сцену, словно там по-прежнему была Маленькая принцесса, хотя теперь там высокие худые манекенщицы с каменными улыбками и отработанными походками открывали моден-шоу.

— А где Лолита? — спросила Диана.

— Да, в самом деле? — словно очнулся Даниил, глядя на пустой стул. — Наверное, ушла домой. Она уже взрослая, пусть делает что хочет. Вот что, ребята, я тоже ухожу. Я написал Принцессе записку и хочу ее проводить. Джим говорит, она уходит сразу после номера. Вы особенно не ссорьтесь.

— Постараемся, — засмеявшись, пообещала Диана. — Но, Даня, у тебя ведь это несерьезно?

— Диана, тебе придется добираться самой, — сказал Даниил. — Мне может понадобиться машина.

— Не волнуйся, я подвезу твою сестру, — сказал Берт.

— Спасибо, друг, я в долгу не останусь, тебе ведь потом ехать через весь город, — пожал ему руку Даниил.

— Я как раз хотел сегодня заночевать у родителей, — усмехнулся Берт. — Так что нам с Дианой по дороге.

— Зайдем ко мне, — предложил Берт, останавливаясь у подъезда, где жили Диана и его родители.

Девушка кивнула, заливаясь краской. Все сразу стало так сложно.

— Я просто хотел тебе кое-что показать. — Берт был смущен не меньше, чем она.

Не глядя друг на друга, они сели в лифт и вошли в квартиру. Сразу же из комнаты выскочил недовольный разбуженный архитектор.

— Господин Романовский, извольте удовлетворять свои плотские потребности не на территории моей жилплощади. Пока ответственный квартиросъемщик здесь я, — выпалил он.

— Простите, господин Горшков, но вы забыли начать с приветствия. — Берт приподнял несуществующую шляпу. — Здравствуйте, папа, — слово «папа» он произнес с ударением на втором слоге. — Позвольте вам представить мою невесту, Диану Владимировну Дегтяреву. Покорнейше прошу вашего разрешения на брак с ней. Если вы не против, благословите.

— Ты неправильно начал, Берт, — возразила Диана. — Сначала ты должен просить руки у моих родителей, потом у меня, а потом уже сообщать своим родителям.

— Чему только вас с Даном учила гувернантка, не понимаю, — развел руками Берт. — Если мой отец не согласен, как же я могу идти с предложением в твой дом, а вдруг меня за непослушание лишат наследства, и нам придется жить в бедности! Разве я могу так поступить с любимой? Я скорее откажусь от нее, а сам утоплюсь в море.

— Диана, вы… извините, я, право, не ожидал, — бормотал архитектор.

Девушка, несмотря на смущение, невольно сравнивала сына и отца, как привыкли делать это все в бомонде. Красивый, с отличной фигурой сын, и отец, чья сутулость с возрастом все больше напоминала горб, с длинными, чуть ли не до колен, руками, и лицом, к которому только если привыкнуть, можно и не испугаться.