Выше только звезды

После редакции они поехали к ней, она хлопотала на кухне, готовя обед. Денег на ресторан не было ни у нее, ни у него, и она взялась за дело сама. Он очень смеялся, выяснив, что готовить она не умеет. Она носилась по кухне с кулинарной книжкой в руках, перемазанная с ног до головы, перепортила кучу продуктов и заполнила кухню гарью, но не позволяла ему помогать, уверяя, что это не мужское дело. Его прежняя девушка так не говорила никогда. И если им случалось бывать в подобных ситуациях, злилась и твердила о равноправии полов и порабощении женщин в быту, хотя готовила очень вкусно, и ему казалось, что ей это нравится. Просто она никогда его не любила. То, что состряпала Роксана, есть было невозможно, и она очень расстроилась, чуть не плакала и говорила, что хотела сделать ему приятное. Чтобы утешить ее, он все приготовил сам. К холостяцкой жизни он привык и готовил нехитрые блюда быстро и умело. Она восхищалась, целовала его, хохотала и дурачилась, заставляя его кормить ее с ложечки и изображая маленькую девочку. В конце концов он подумал, что будет уже просто странно, если он ничего не предпримет. Когда она, как ребенок, залезла к нему на колени, он встал, держа ее на руках, и отправился в ее спальню.

— Не надо, — прошептала она, когда он уложил ее на кровать. — Потом ты будешь говорить, что я специально затащила тебя в постель, чтобы женить на себе.

— Я не буду так говорить, — возразил он, раздевая ее.

— Зато будешь думать, — сказала она, делая попытку высвободиться из его объятий. — Я ведь знаю, что ты совсем не любишь меня и до сих пор думаешь о той девушке.

Она была абсолютно права, и он должен был встать, и, извинившись, уйти. Он ругал себя за слабость, за то, что никак не может погасить в себе влечение к той, которая его не любила и не любит, но его тянуло к ней даже тогда, когда он обнимал другую. Все дело было в том, что идти ему было некуда.

— Я давно забыл о ней, — сказал он. — Теперь мне нужна только ты.

Ему казалось, что он сможет обмануть самого себя, но чувствовал сам, насколько фальшиво звучат его слова. Он смотрел в карие глаза девушки, а хотел видеть другие, серые с темными крапинками. Он вспоминал, каким холодом они обдавали его обычно, и какими теплыми становились в минуты близости, как вспыхивали и гасли.

— Я люблю тебя, — упрямо сказал он. — Я люблю тебя, Роксана. — Он чуть было не назвал другое имя. — Хочешь быть со мной всегда?

— Ты… Ты хочешь жениться на мне? — недоверчиво спросила она.

— Да, — ответил он, думая о том, что та, на которой он хотел бы жениться, все равно никогда не станет его женой, а кто заменит ее, ему безразлично.

— Милый, я знаю, что принято женщине при браке брать фамилию мужа, — сказала она. — Но, понимаешь, мои сказки уже довольно известны, и если я начну печататься под другой фамилией, читатели меня не узнают. Давай возьмем двойную фамилию, сохраним и мою, и твою.

Хотя это и показалось ему странным, он не возражал. И когда она в загсе, заполняя документы, поставила свою фамилию первой, он тоже возражать не стал. В конце концов, у ее фамилии есть будущее, а у его — только прошлое. Через несколько лет в спортивном мире никто и не вспомнит о нем.

Они подали заявление на следующий день, и до свадьбы оставался месяц. Он даже близко не подходил к «Кристаллу», потому что боялся самого себя. Он знал: стоит ему лишь увидеть любимую, все начнется сначала.

А с Роксаной они так и не вступили в близость. Когда он сделал ей предложение и она согласилась, он возобновил свои попытки.

— Послушай, милый, — уклоняясь от его поцелуев, сказала она. — У нас все получилось как-то очень быстро и не очень красиво. Давай придадим нашим отношениям хоть немного романтики и займемся любовью после свадьбы. У меня будет первая ночь, как в сказке.

«Первая брачная ночь третьего брака», — подумал он, но согласился.

До свадьбы оставался месяц, и она предложила провести это время вместе у нее на даче.

— Все наши давно там, — сказала она. — И все будут тебе рады. Даже Вовик и Лиля согласились, что ты вписываешься в нашу компанию, а они — известные снобы. На даче мы сможем одновременно отдыхать и работать.

На даче его невеста была совершенно счастлива. Она загорала и купалась, писала новые сказки о синеглазом принце, в котором он узнавал себя, а он был в ужасе от того, что три дня пролетели неимоверно быстро. Он собирался признаться Роксане в том, что его речь придумал Виктор, но она была занята работой и просила ее не отвлекать.

— Я сочиняю даже тогда, когда ем и плаваю, — сморщив забавную гримасу, сообщила она. — И вся посторонняя информация мне мешает.

Он уважал ее вдохновение и мучился в одиночку, а потом пошел к Виктору.

— Я признаюсь ей во всем и буду искать другую работу, — сказал он. — Писать статьи я не умею и в искусстве не понимаю ни черта.

— Просто у тебя нет опыта, — возразил Виктор. — Неделя-другая, и научишься. А пока я помогу тебе.