Выше звезд и другие истории

Двадцать четыре человека из числа арестованных или по собственной воле отправившихся вместе с ними возвратились в Шанти на следующий день к вечеру. Они ночевали на каком-то складе – наверное, в столичной тюрьме не хватило места для такого количества людей, тем более что шестнадцать из них были женщины и дети. Утром состоялось разбирательство, рассказывали они, а потом им приказали идти домой.

– Но нам велено уплатить штраф, – важно заявил старый Памплона.

Брат Памплоны, Лион, был отличным садовником, но сам Памплона, человек медлительный и болезненный, никогда особых способностей ни в чем не проявлял. Так что сегодня был день его славы. Он побывал в тюрьме, совсем как Ганди, как Шульц, как герои на Земле. И он тоже стал героем. От этого он весь прямо-таки светился.

– Штраф? – не веря, переспросил его Андре. – Денежный? Они же знают, что их монеты у нас не в ходу…

– Штраф, – терпеливо пояснил ему Памплона, словно недотепе, – означает: мы должны отработать двадцать дней на новой ферме.

– На какой еще новой ферме?

– Не знаю, они организуют какую-то новую ферму.

– Наши боссы никак решили сами заняться земледелием?

Все засмеялись.

– Да, неплохо бы! Они ведь, небось, тоже кушать хотят, – подхватила какая-то женщина.

– А что, если вы не пойдете на эту новую ферму?

– Не знаю, – смутился Памплона. – Никто ни о чем не спрашивал. Нам вроде бы спрашивать не полагалось. Это ведь было настоящее судебное разбирательство. С судьей. И говорил только этот судья.

– А кто был судьей?

– Макмилан.

– Молодой Макмилан?

– Нет, старый. Советник. Хотя и молодой тоже там был. Ух и здоров он! Прямо как дерево! И все время улыбается. Хороший парень.

Примчался Лев; он только что узнал о возвращении арестованных. Он обнял тех, кто шагнул ему навстречу, и спросил:

– Значит, вы вернулись… Все?

– Да-да, все вернулись, и все в порядке. Теперь можешь спокойно доесть свой ужин!

– А те? Хари и Вера?..

– Нет, те не пришли. Да они их и не видели.

– Хорошо хоть эти-то все вернулись! Они вам ничего не сделали?

Героям дня тут же объяснили, что Лев объявил голодовку до тех пор, пока они не вернутся.

– Да с нами все в порядке! – закричали бывшие пленники. – Пойди скорее поешь чего-нибудь! Что это ты за глупости выдумал!

– Они действительно хорошо с вами обращались? – упорно спрашивал Лев.

– Как с дорогими гостями! – снова высунулся старый Памплона. – Все мы братья, верно? И они нас утром еще и отличным завтраком накормили!

– Ну да, дали наш же собственный рис, который мы сами для них выращиваем! Отличные хозяева, ничего не скажешь! Заперли гостей в каком-то сарае – темнотища, хоть глаз выколи, и холодно, как в погребе. Теперь у меня все кости ломит и ужас как вымыться хочется! У этих охранников вши так и кишат, у одного прямо по шее ползла, я сама видела, здоровенная такая, прямо с ноготь, фу! Скорее бы смыть все это с себя! – Это сказала Кира, миловидная женщина, которая шепелявила, потому что два передних зуба у нее были выбиты; она, правда, утверждала, что по зубам не скучает: они ей якобы только говорить мешали. – Кто меня сегодня переночевать пустит? Не хочется мне домой тащиться, в Восточную Деревню, – уж больно тело ломит, да еще, небось, добрая дюжина вшей по мне ползает!

Пятеро или шестеро сразу предложили ей горячую воду, постель и еду. Да и ко всем бывшим заложникам отнеслись с особым вниманием.

Лев и Андре молча шли по боковой улочке к дому Льва. Вдруг у Льва вырвалось:

– Слава богу!

– Да уж, действительно. Но они вернулись! Значит, сработало. Вот бы еще Вера, Ян и все остальные тоже вернулись…

– С ними тоже все будет в порядке. Но эти-то… ведь никто из них не был готов к аресту, они о нем даже не думали! Я очень боялся, что их изобьют и они испугаются или рассердятся. Это было бы на нашей совести, ведь мы первыми начали сидячий протест. Их из-за нас арестовали. Но они выдержали. Не испугались, не устроили драку. Они были упорны! – Голос Льва дрогнул. – Это я виноват.

– Мы все виноваты, – сказал Андре. – Хотя никто их не посылал: они пошли сами. Они сами так решили. Ты, Лев, просто очень устал, и тебе непременно поскорее нужно поесть. Саша, – крикнул Андре с порога, – заставь своего сына наконец поесть! Заложников накормили в Столице, а теперь ты накорми его.

Саша сидел у очага и полировал песком ручку мотыги. Он быстро глянул на них, и его усы и колючие брови над глубоко посаженными глазами встопорщились.

– Кто может заставить моего сына сделать то, чего он не хочет? – удивился он. – Захочет поесть, так и сам прекрасно кастрюлю с супом найдет.

5

Сеньор советник Фалько давал званый обед, во время которого он думал только о том, что лучше бы он этого не делал.