Вышел хеджер из тумана

Весной 2005 года Blakeney, поднявшись за год на 28 %, возвратил инвесторам 10 % вложенных ими денег. Панафриканская сотовая компания Celtel, акции которой составляли одну из самых больших позиций фонда Майлса, была куплена кувейтской компанией с большой премией, так что его счета пополнились наличными, и Blakeney посчитал, что африканские акции стали более популярными и уже менее дешевыми. Майлс чувствует рост общего энтузиазма в отношении инвестиций в Африку и в Египет, в частности в те страны, где находятся главные офисы компаний, и чьи рынки были одними из лучших в мире на протяжении 2005 года. В течение многих лет, говорит Майлс, конференцию, посвященную африканским инвестициям, посещали несколько случайных продавцов, торгующих местными активами между собой и, возможно, около двадцати захудалых, старомодных инвесторов. Список участников состоял из предположительно важных господ из Международной финансовой корпорации и местных регуляторов рынка ценных бумаг, при этом ни один из них не распознал бы недооцененную акцию, даже если бы она влетела к ним в окно и шлепнулась на стол прямо во время завтрака.

Однако в этом году, когда на ежегодную африканскую конференцию слетелась стая нетерпеливых молодых аналитиков, пред-ставляющих американские и английские инвестиционные учреждения, Майлс встревожился и испугался. Внезапно акции компаний из ОАЭ устремились к небу. Потрясенный Майлс принял решение сократить свои позиции до тех пор, пока он не сможет найти какие-нибудь действительно нетронутые активы, которыми пока еще никто не интересуется. В своем недавнем квартальном послании от Blakeney Майлс объяснил, почему он распродал акции компаний из Объединенных Арабских Эмиратов.

Если бы мы были циничными людьми, мы сказали бы, что пик на рынке Объединенных Арабских Эмиратов совпадет либо с июльским 1Р0 акций местной телекоммуникационной компании на сумму в 1 млрд долл., либо с намеченным на сентябрь открытием в Дубай разрекламированного Международного финансового рынка— новой биржи, цели создания которой отнюдь не очевидны: в Дубай уже имеется абсолютно нормальный фондовый рынок. Однако мы — не циники, а Дубай — удивительное место; возможно, местный рынок будет расти вечно. Жаль только, что ваши деньги не будут инвестироваться в него.

Я подозреваю, что Майлс прав, теряя уверенность в четком представлении будущего этих рынков. Питаемые избыточной ликвидностью, созданной возросшими нефтяными доходами, плюс некоторыми предварительными признаками начала реформ и улучшения макроэкономического управления, ближневосточные и североафриканские рынки быстро выросли до сумасшедших уровней. Рыночная капитализация фондового рынка Саудовской Аравии, которая не вводит ограничений для иностранных инвесторов, сейчас составляет 450 млрд долл., т. е. больше, чем у Индии или Китая. Акции банков продаются по цене в 30 раз превышающей доход. Это классический пример того, как ликвидность управляет рынком. Но обратите внимание. Когда рынки дороги и слишком популярны, Blakeney — фонд, управляемый инвесторами, — возвращает деньги своим клиентам. Крупные американские компании по управлению капиталовложениями, руководимые бизнесменами, даже тогда, когда фондовый «пузырь» находился на грани взрыва, продолжали подсовывать публике фонды технологических акций.

Конечно, Майлс и его компания иногда становятся жертвами лгунов и обманщиков (поскольку мы торгуем на цивилизованных рынках), но Blakeney — настоящий стратегический инвестор, и этот статус вместе с репутацией Майлса на африканском континенте обеспечивает ему поддержку. В настоящее время Майлс чувствует, что Нигерия (рынок которой мы не рассматриваем всерьез), Кения (там есть рынок?) и в конечном счете Иран — три страны, которые ни один уважающий себя руководитель не рассматривал в качестве объектов для инвестиций, — являются сейчас наиболее дешевыми и привлекательными рынками. Все эти страны имеют огромные человеческие (в Нигерии проживает 150 млн человек) и природные ресурсы.