Вышел месяц из тумана…

Ханна Микери готовилась к приему гостей, когда раздался звонок в дверь. Хозяйка дома выглядела точь-в-точь как на своем веб-сайте – приятная респектабельная дама. Наглядный пример того, на что способны деньги в умелых руках, подумала Хелен. И получила лишнее подтверждение своим мыслям, заметив, что вино, которое Ханна переливала из бутылок в графины, было дорогим французским кловужо. Итак, привлекательная и далеко не бедная женщина, которая почему-то жила одна, – факт, заинтриговавший Хелен. Позже, когда они беседовали в комнате для допросов, Ханна Микери объяснила, что на личную жизнь ей просто не хватает времени – слишком много работы. Как выяснилось, вечеринку, сорванную приходом полиции, ей приходилось откладывать уже дважды – все из-за работы. Разумеется, вторжение в ее жизнь стражей порядка не вызвало в Ханне Микери добрых чувств к Хелен и ее коллегам.

На допросе присутствовал адвокат, ясное дело, преуспевающий. Ханна Микери выслушивала очередной вопрос и ждала реакции адвоката. Если он не возражал, она отвечала. Действовали они слаженно и умело. В суде, дойди до него дело, подвергнуть сомнению ее показания было бы непросто. Если верить Ханне Микери, на место самоубийства Питера Брайтстона она пришла потому, что была знакома с Беном Холландом. Строго говоря, она как врач помогала ему вернуться к нормальной жизни после страшных событий, омрачивших его юность. Убийство гораздо хуже суицида, утверждала Ханна. Последнее, по крайней мере, несет в себе элемент трагического искупления. Но как найти подход к парню, отец которого уничтожил всю семью? Как помочь ему примириться с тем, что человек, которого он любил, разбил его жизнь и навсегда оставил в одиночестве?

Ханна полагала, что, работая с Беном – или Джеймсом, как его тогда звали, – она добилась значительного прогресса. Он посещал ее сеансы три года, и к концу этого срока она перестала за него беспокоиться. Он зажил нормальной жизнью.

– Вы поддерживали с ним связь? – вмешалась Хелен, которую поток благостных воспоминаний начал раздражать.

– Нет, но я следила за его успехами. На страничке в «Фейсбуке» и так далее.

– Почему?

– Потому что он мне нравился. Я хотела, чтобы у него все сложилось. Обрадовалась, узнав, что он собирается жениться.

– А что вы почувствовали, когда узнали, что его убили?

– Очень расстроилась. Это же понятно.

Ее ответ Хелен не убедил – возможно, потому, что в голосе Ханны сквозило равнодушие.

– Когда знакомый сказал мне, что его убийца покончил с собой, я просто не поверила своим ушам.

– И решили убедиться на месте.

– Наверное. Это, конечно, не очень красиво, хвастать тут нечем, но мне захотелось посмотреть на самоубийцу.

– Верно ли, что после побега Питера Брайтстона из плена вы предлагали ему свои услуги?

Пауза. Косой взгляд на адвоката. Потом:

– Да.

– Даже несмотря на то что он убил вашего друга Бена?

– Питеру было очень плохо. К тому же ему ведь не предъявили обвинения…

– Откуда вы узнали, что ему плохо? Вы видели его после освобождения?

Еще более долгая пауза. По-настоящему долгая.

– Я ходила к нему домой. Позвонила в дверь, спросила, могу ли встретиться с ним. Предложила свою помощь. Он отказался.

– Как вы узнали, где он живет?

– Узнать было нетрудно. Хотя бы из газет…

– Вы следили за ним?

– Мне не нравится этот термин, инспектор, – вмешался адвокат.

– Извините, Сэнди. Вот уж не думала, что вы такой ранимый. – Хелен снова повернулась к подозреваемой. – Вы долго работали с Дайаной Андерсон?

– Пару месяцев. Ей меня порекомендовала коллега. У Дайаны скоропостижно скончалась лучшая подруга, и она нуждалась в профессиональной помощи. Но, сказать по правде, плодотворного сотрудничества не получилось. По-моему, она считала, что лечение у психотерапевта есть признак слабости.

– Тогда вы и познакомились с Эми?

– Я с ней не знакомилась. Хотя, конечно, знала о ее существовании.

– То есть Эми не смогла бы вас узнать?

– Инспектор, – снова напомнил о себе адвокат, уже понявший, к чему клонит Хелен. Но она не собиралась отступать.

– Я никогда не встречалась с Эми, – выдавила из себя Ханна.

Перешли к проверке алиби. В ночь похищения Эми Ханна, по ее словам, была дома и работала с документами. Свидетелей, способных подтвердить ее утверждение, она назвать не смогла. В час исчезновения Бена она принимала пациента. Надежность этого алиби целиком зависела от показаний пациента, поскольку ни ассистента, ни секретарши у Ханны не было.

– Расскажите мне о Мари Стори.

Этого они явно не ожидали.

– Вы работали с ней несколько лет назад, после самоубийства ее мужа.

Эту информацию раскопал Марк. Группа расследования понемногу продвигалась вперед.

– Меня пригласила служба социального обеспечения Гемпшира, – посовещавшись с адвокатом, сказала Ханна. – Ее муж, насколько я помню, отравился отбеливателем. Как говорится, не захотел дальше играть с теми картами, что сдала ему судьба. Мари оказалась куда сильнее. Пришлось – из-за Анны.

– Вы запомнили их имена.

– У меня хорошая память.

Спорить Хелен не стала.

– Вы видели их в последнее время?

– Нет.

– Разговаривали?