Вышибая двери(СИ)

Такая у меня работа — уговаривать тех, кто слышит, а глухих плющить.

Всё, теперь вернуться обратно, а там на рации вызов к дверям — опять кто-то забыковал! — и снова кросс пятьдесят метров сквозь дергающуюся толпу. Плещущие поднятые стаканы, кто-то орет в ухо, тебя требовательно хлопают по плечу, оборачиваешься — маленькая толстая девчонка отчаянно кричит что-то. Не слышно, но по губам читаешь: «Хильфе!» — «Помогите!». Расталкивая народ, рвешься — куда, в какую сторону бежать?! Она тянется к твоему уху: «Это очень важно! Ты не должен смотреть так зло, кругом праздник, улыбнись! Хи–хи–хи!»

Как богат и выразителен может быть скупой немецкий язык в такие минуты.

Поэтому, ребята, заглядывающие в диско, не провоцируйте охранников. У них тяжелый, жесткий хлеб. И иногда в нем остаются зубы.

* * *

Сегодня был настоящий бой.

Буквально за десять минут до закрытия танцхауса лысый ушел на обход, и почти сразу раздался вой тревоги. Оставив пост, я помчался в зал. Вокруг мелькание лиц, визг девок и грохот падающих стоек. Посреди танцплощадки, изрыгая матюги, размахивал табуретом–хокером, как Кинг–Конг баобабом, какой-то верзила. Под головой лежавшего на полу человека расплывалась лужа крови. Над ним орал и вертел нунчаками лысый.

Двухметровый верзила оказался моим косвенным знакомцем. Я знал, что он родом из Новосибирска, приходил на дискотеку пару раз, но был тих. Друзья его говорили, что, вдобавок к своим размерам, он еще и кандидат в мастера спорта по боксу. В сущности, это было заметно и так: по ломаному носу, сглаженным скулам и особому, боксерскому выражению глаз, придающему человеку слегка дремлющий и заторможенный вид. Он не понравился мне с первого взгляда, и вероятно, взаимно, поэтому знакомства как такового не состоялось, хотя мы и земляки. Мы проигнорировали друг друга — и все. Интуиция, как оказалось, меня не подвела.

С разбега, по инерции, я вылетел как раз между лысым и его противником. И неожиданно для верзилы заорал по–русски: «Дурак! В полицию захотел?!». Бычара слегка опешил, опустил табурет, а я уже сделал пару шагов в его сторону, что-то увещевающе воркуя, но в этот момент он вдруг вскинул длинную руку и метнул тяжелый хокер мне в голову. Уклонившись, я чуть не попал под вертящиеся нунчаки лысого, которыми он продолжал открещиваться от верзилы. Помянув недобрым словом маму такого плешивого дурака, я, расставив руки, как в жмурках, пошел на бычару, пытаясь прижать его к стене. Боксер осклабился, принял стойку и упруго запрыгал на одном месте.

Ну все, уговоры кончились. Я махнул лысому, и мы стали напирать на врага с двух сторон, постепенно оттесняя его к стене. Продолжая ворковать по–русски, я подходил все ближе и ближе, и тут, снова вдруг, не дрогнув ни единым мускулом на лице, придурок атаковал. Все-таки недаром я считал бокс одним из самых эффективных боевых искусств. Средний боксер всегда одолеет среднего каратиста. Верзила рванул к лысому, получил удар нунчаками вдоль хребта, но это его не остановило. Мелькнувший в воздухе кулак въехал в бело–розовую щеку лысого. Щека издала громкий, явственный звук «ляск!» — и мой напарник, словно жесткие джинсы, поставленные ради прикола стоймя, сложился и лег на пол. Я прыгнул на верзилу и повис на нем всей массой. Как бы ни был здоров мой противник, сто килограммов, с размаху повисшие на человеческой шее, — непосильная ноша для кого угодно. Я прочно зажал его голову в локтевом сгибе. Всё. Из этого моего захвата вырваться невозможно.

Однако боксер не собирался вырываться и тем более сдаваться. Он явно получал удовольствие от драки и, надо отдать ему должное, был действительно силен как бык. Он начал мотать всем своим гигантским телом из стороны в сторону, и я, не ослабляя захвата, мотался вместе с ним, как мангуст на кобре. Его шейные позвонки хрустели под моим бицепсом, но боксеру было явно все равно. Он продолжал работать кулаками, хотя удары его, из-за неудобного положения, практически не имели силы. Но коротко стриженная, мокрая от пота голова моего врага начала выскальзывать из захвата. Я недобрым словом помянул свою скользкую синтетическую водолазку. Сколько раз говорил Яну о том, что нужно заказать для нас специальные защитные куртки! Теперь его нерасторопность могла мне дорого обойтись.

Верзиле, наверное, все-таки удалось бы освободиться, но тут пришел в себя лысый и сложенными пополам нунчаками стал охаживать придурка по бедрам, отсушивая ему ноги. Бычара утробно заревел, и я волоком потащил его к двери. В фойе кинул полупридушенного придурка на пол, отогнал лысого с его палками, явно решившего отомстить русскому за Сталинград, и, нависнув над стонущим противником, начал успокоительную беседу, не давая ему подняться. Я вытащил его клубную карту, сунул ее Яну, и в этот момент в танцхаус вошли двое полицейских.