Высокие отношения

Раздались одобрительные хлопки.

— Чудесно, просто чудесно! Брависсимо, маэстро! Йорж, мешки, кражи, слезы… Ничего не меняется.

— Если бы, — выдохнул Йорж. Хорошее настроение, мелькнувшее было, тут же испарилось, сменяясь унынием. — Все меняется. В худшую сторону. К чему письмо, Ди? Что тебе надо? Недостатка в любовниках у тебя нет, и не будет еще долго. Дрянные же стихи мои не стоят и гроша. И ты ими никогда не восторгалась.

— И никогда не восторгнусь. — Русалка ударила стилетом по огниву. Полыхнул сноп искр. Снова затрепетал огонек свечи…

Йорж поразился, насколько Ди изменилась с прошлой встречи. Прошло-то, всего ничего… Впрочем, мужское естество, она волновала в прежней мере.

— Разумеется, нет, — положила женщина руки на стол. — Я знаю, что случилось на площади. И я скорблю.

— Благодарю, — кивнул циркач, — я признателен. Но?

— Мне нужна помощь, Йорж-актер. В деле, которое касается и меня, и тебя. Ты же не забыл, как это — убивать.

— Некоторые вещи забыть невозможно. — Йорж оскалился. — К тому же, я всегда могу сыграть убийцу. Этакого Ловчего с тысячью смертей! Предлагаешь месть?

— Разумеется, — кивнула Русалка. — Что я еще могу предложить?

— Многое, — ухмыльнулся циркач. — Но сегодня и этого достаточно.

* * *

Лукас то и дело оглядывался на крепостную стену. С каждым шагом она становилась все ниже. И комок льда в груди потихоньку таял. Зато снова начало грохотать сердце — тело прочувствовало спуск окончательно, и начало переживать вероятную возможность разбиться. Очень немалую вероятность!

Во рту пересохло, как с хорошего похмелья. Но с водой в их маленькой компании дела обстояли печально. Со всеми другими полезными в пути вещами, тоже было плохо. Сиречь — никак. Ни воды, ни еды, ни запасной обувки. Даже пустого мешка, и того не хватало.

И всего оружия — его маленький ножик-складничок, к крохотным, всего в полторы ладони, клинком. Хреновая снаряженность для долгого пути!

— А куда мы, собственно, идем? — решил задать он вопрос Марселин. Та шла с уверенностью человека, у которого есть выверенный до мелочей план.

— Не «куда», а «откуда»! — ответила девушка на ходу. — Именно сейчас, это ключевое. Идем мы из Сиверы. На первое время — просто подальше от островных. А дальше… А дальше будет видно. Не забивай голову, студент!

— Отличный горизонт планирования! — пробурчал Изморозь. — Необъятный просто!

— У тебя есть предложения получше? — Лукас с трудом выдержал прищур Марселин.

— Знаешь, — проговорил он, шагая, высоко поднимая ноги — трава переплелись настоящими силками — Я бы предложил вернуться. Но не рискну. Не хочу оставаться в меньшинстве с предложением, которое окружающие считают дуростью.

Марселин хмыкнула совершенно по-мужски.

— В ином случае я бы тебя поддержала. Переться в неизвестность, пешком, с двумя женщинами, без малейших запасов… Тут и у профессора куча вопросов появится, не говоря о студенте-недоучке. Мейви, как тебе мысль вернуться?

Циркачка остановилась, обхватила себя руками за плечи, затрясла головой.

— Нет! Нет! Никогда я туда не вернусь!

— Видишь? Я ее подход разделяю. Отойдем на несколько лиг, затаимся. Глянем, что в городе происходит, а там, может, и вернемся. Не такие уж Острова кровожадные, как могло показаться.

Лукас видел, что звучит всего лишь часть правды. Маленькая. Сомнительно, что Марселин хочет вернуться. Кроме чудесных сисек и крепкой задницы, у нее еще пребольшая хитрость…

— И где же предлагаешь отсидеться?

— Пока не придумала, — призналась воительница. — Но ты не бойся. У меня решительности на троих хватит.

— А на четверых хватит решительности, но не возможностей!

Мейви захихикала, прикрывая рот ладошкой. Марселин хлопнула недоуменно ресницами, улыбнулась.

— Вот тут ты прав! Наши возможности с желаниями редко совпадают. Четверо… Эх!

— Тут и одного толкового хрен найдешь! — глядя сквозь Лукаса, проговорила Мейви. — Одни трусы-обссыканцы!

— А как найдешь, так он на тебя и не смотрит, — печально вздохнул Изморозь.

— Грусть, печаль, тоска, огорчение! — подвела мрачный итог Марселин. — Идем, господа, идем!

Отойдя от городских окраин, беглецы долго продирались сквозь заросшие пустыри и безлюдные — урожай-то убран! — сады и огороды.

Наконец, пройдя по примерному расчету Лукаса, лиги полторы, компания выбралась к тракту. Последние ярды по насыпи пришлось преодолевать на четвереньках, хватаясь за пучки сухостоя — склон очень уж крут и скользок.

— Ох ты, бля… — выругался Лукас, встав на потертые гранитные плиты.

— От войны бегут, — согласилась Марселин, разогнувшись. Тут же стала оттираться от грязи. Изморозь последовал ее примеру, стараясь не смотреть на дорогу. Расщелкнув нож, начал обухом очищать подошвы. Сапоги с каждым движением легчали на фунт!

Обочины были завалены всяческим хламом. От горшков с несчастными цветами, до битой посуды и тряпья.

Лукаса пробила дрожь.