Высокий, тёмный и голодный

Бастьен кивнул, направляясь к себе в кабинет, но подождал, пока Мередит соберет свою сумочку и покинет офис, прежде чем открыл дверь и вошел внутрь. Картина, которая предстала перед ним, заставила его остановиться в проеме и замереть на месте. Терри стояла на коленках, темно-синяя юбка слегка прикрывала ее попку, которая двигалась из стороны в сторону, пока девушка тщательно елозила полотенцем по ковру. Появление хозяина кабинета не отвлекло ее. Она не слышала, как открылась дверь, поскольку тихо что-то бормотала.

Бастьена так увлек представший перед его глазами вид, что ему потребовалась минута, чтобы разобрать слова: Терри лепетала что-то о том, что она идиотка. Этого было достаточно, чтобы заставить его оторвать взгляд от ее попы, тихо закрыть дверь и двинуться вперед.

— Терри? Что случилось?

Терри застыла, ее тело замерло. Затем она резко обернулась через плечо, взглянула на него и застонала:

— О, Бастьен! Мне так жаль! Я такая недотепа! Я споткнулась о сумку, упала и пролила колу на твой прекрасный ковер. Я…

— Шшш… Все в порядке, — прервал он ее и, пройдя вперед, взял за руку и поднял на ноги.

— Нет. Ничего не в порядке… Ты просто посмотри на него. Я…

— Его вычистят, — заверил ее Бастьен, забирая у нее полотенце и бросая прямо на пятно, так и не посмотрев. — Ты не ушиблась, когда упала?

— Нет. Но я… я не знаю. Если пятно от колы останется… Боюсь, я испортила твой ковер.

— Терри, это просто ковер. Вещь. Вещи можно заменить. Пока с тобой все в порядке, это не имеет никакого значения.

— Но…

Когда взгляд девушки снова упал на пятно, Бастьен взял ее за руку и повел прочь от дивана, к своему столу, чтобы она больше не смотрела туда.

— Не беспокойся об этом, — еще раз сказал Бастьен, но знал, что даже его слова не утешат ее. Терри будет переживать, и с этим уже ничего не поделаешь. Такова уж была ее сущность: она чувствовала, что несет ответственность за свои действия, а также волновалась по поводу испорченной вещи, поскольку та принадлежала ему. Если бы он позволил, она бы настояла на оплате чистки или замене ковра. Ее нужно было отвлечь, и Бастьен решил, что если ему придется принести себя в жертву ради такого дела, то он более чем готов.

— Почему ты улыбаешься? — спросила Терри.

— Я как раз размышлял о том, что единственный способ заставить тебя забыть о разлитой газировке — это отвлечь чем-то.

— Отвлечь?

— Ммм… И я решил принести себя в жертву ради такого благородного дела.

Терри моргнула в ответ на его заявление. Он так двусмысленно произнес последние слова, что ее губы тронула веселая улыбка.

— И ты готов принести себя в жертву?

Бастьен поздравил себя: его план уже заработал. Подойдя ближе, он поднял руки, чтобы обнять ее за талию.

— И я пойду до конца, чтобы выполнить эту задачу.

— До конца? — Терри уже совершенно точно отвлеклась и сейчас развлекалась.

— До самого конца, — заверил ее Бастьен и наклонился, чтобы поцеловать местечко у самого уха.

— Это довольно самоотверженно, — выдохнула она и подставила ему другую щеку для поцелуя.

— Ммм… — пробормотал коварный соблазнитель. — Я отважный парень.

Затем он по-настоящему поцеловал ее, полностью накрыв ее рот своим. Терри потянулась ему навстречу. Ее дыхание щекотало его губы. Ему нравилось, когда она так делала. Бастьен был без ума от ее вздохов и стонов. И он любил, когда она выгибалась и нетерпеливо двигалась в его руках. Ему нравилось, какое действие он оказывал на нее, и он обожал, что все, что бы она ни делала, приводило и его в восторг. Черт возьми, он отчаянно любил ее.

Эта мысль заставила его остановиться. Он любил Терри. И это потрясающе. Вот только бы она не отвернулась от него так же, как Жозефина…

Терри отодвинулась, когда Бастьен внезапно замер. Она посмотрела на него, удивившись выражению его лица: то была боль. Заволновавшись, она подняла руку, чтобы погладить его по щеке:

— Бастьен, ты в порядке? Что случилось?

Он моргнул, как будто выходя из транса и возвращаясь из глубокой задумчивости, но вместо того, чтобы ответить, Бастьен снова поцеловал ее. Этот поцелуй был не таким нежным, как мгновенье назад, он был отчаянным и немного грубым. Будучи застигнутой врасплох, Терри отступила на шаг назад, подойдя вплотную к столу. Бастьен сразу же ослабил натиск, но не прервал поцелуй. Но она и не хотела этого. Они провели вместе каждую свободную минуту недели, поэтому последние два дня оказались болезненными. Терри скучала по нему: по его обществу, смеху, тому, как он жестикулировал рукой, когда рассказывал о чем-то, тому, как блестели его глаза, когда он дразнил ее, по улыбке на его лице, когда он в первый раз увидел ее… Она скучала по тому, как разговаривала с ним и слушала его. И хотя прошло всего лишь два дня, ей показалось, что пролетела целая вечность с тех пор, как они держали друг друга в объятиях, тесно прижимаясь телами и касаясь губами.

Язык Бастьена проник ей в рот, и она с жадностью приняла его, руками обвив своего мужчину за шею. Терри выгнулась. Она чувствовала, как его руки двигаются вниз по ее спине, но удивилась, когда он поднял ее за бедра и посадил на стол.