Высокий замок

Ватере выглядел спокойным и собранным. Драгоценные доспехи, инкрустированные рубинами, горящими в рассеянном утреннем свете, словно капли выступившей на стали крови, годились больше для торжественных приемов в резиденции Альянса, чем для боя. Но магистр отказался сменить церемониальные латы на что-нибудь более практичное, аргументируя тем, что, если уж дело дойдет до рукопашной, ему будет все равно, в каком железе умирать. К тому же эти доспехи, как и эмалевые латы светоносца, – символ, а в безнадежном бою символы часто важнее призрачной безопасности. Так бойцы до последнего защищают знамя полка, хотя знамя, если подумать, всего лишь кусок ткани с вышивкой, не стоящий человеческих жизней. Так считали многие – те, кто никогда не стоял плечом к плечу с товарищами, повернувшись лицом к приближающемуся врагу. Те же, кто стоял – верили, что пока славное знамя реет над строем, еще не все потеряно.

– Через два часа после полудня. – АрДамал мрачно осматривал имперские укрепления, все больше и больше понимая, что ему предстоит отправить солдат на верную гибель. – Когда солнце будет светить нам в спины. Если, конечно, они не начнут раньше.

– Не начнут.

Командующий и сам понимал, что глупо надеяться на то, что имперцы оставят свои великолепные позиции. Понятия о чести хороши на дуэли, битвы же надо выигрывать – и мудрый полководец постарается сделать это с минимальными потерями. И разумеется, с максимальным уроном для противника. Нет, имперцы будут ждать наступления, и можно не сомневаться, что время его будет ими предугадано с достаточной точностью. Не слишком рано – чтобы солнце, олицетворение лика Эмиала, помогало Ордену, и не слишком поздно – чтобы сражение не продолжалось в ночной тьме.

– Но големов они пошлют в бой заранее, – продолжил Ватере, жестом указывая на три каменные кучи, сложенные с наружной границы опоясывавших холмы кольев. – И будут наблюдать, как эти проклятые создания топчут наших солдат.

АрДамал кивнул. Об идее Бетины знал лишь он, сама волшебница, да еще те, кому было поручено пробраться в имперский лагерь и пополнить каменные холмы заранее приготовленными «подарочками». Пусть сам Мират и не ждал особого эффекта от этой затеи, но если все же получится, то пусть для имперцев это будет сюрпризом. Он вполне доверял магам Альянса, но не настолько, чтобы раскрывать им все свои планы. Никогда нельзя с точностью предсказать, кто из его армии втайне может послать весть противнику.

Ватере вдруг закрыл глаза и нахохлился, чуть покачиваясь. К магистру тут же бросился адъютант, поддержал под локоть. Вероятно, сейчас маг принимал чье-то сообщение, посланное «длинным языком». АрДамал ощутил, как по спине пробежал предательский холодок – а ведь пожелай Алые предать, им это удалось бы без особого труда. Предательство – вещь гибкая, для него не надо обрушивать на головы инталийских солдат огненные облака и ледяные ливни, хотя боевые маги Алого Пути занимают самые удобные позиции. Достаточно передать информацию в нужные уши – и враг, зная твои планы, получит огромное преимущество.

Наконец магистр Ватере открыл глаза.

– Послание от арГеммита, командующий. Вершитель просил сообщить ему точное время начала наступления. Я взял на себя смелость передать ваши слова. Одновременно с нами остатки защитников выйдут из города и ударят имперцев во фланг.

– Это правильное решение… – арДамал покачал головой, – но немного… самоубийственное. Помнится, в распоряжении города не так много опытных воинов.

– Если мы потерпим поражение, – Ватере сказал «если» вместо «когда», и Бетина, напряженно прислушивавшаяся к разговору, была благодарна магистру за эту тактичность, – то город неизбежно падет несколькими днями позже. Вершитель арГеммит также сказал, что если битва будет нами проиграна, то оставшиеся в городе не станут оказывать дальнейшее сопротивление. Откроют ворота. Тем более что за стенами останутся женщины, дети и те, кого даже угроза взятия города не заставила взять в руки оружие.

– Разумно.

– Командующий! – не выдержала Бетина. – Как вы можете так спокойно об этом говорить!

– А почему бы и нет? – удивленно посмотрел на нее арДамал. – Разве вы, магистр Верра, не согласны с тем, что гибель армии неизбежно означает падение Торнгарта?

– Да, но…

– А значит, арГеммит принял мудрое решение. Дело солдат – сражаться и умирать, магистр Верра. Но на то мы и солдаты. Мы клялись защищать тех, кто находится сейчас за стенами города. Мы сделаем для этого все, что возможно. Если сумеем одержать победу – они будут жить. Если потерпим поражение, они должны жить, несмотря ни на что. Все очень просто, магистр Верра.