Высоких мыслей достоянье. Повесть о Михаиле Бестужеве

— Бат-тюшки! Какими судьбами, Михаил Александрович?

— Я-то домой, а ты как здесь?

— Узнал хабар про Хабаровку и поехал за хабаришком, авось подхабарит, пока хабарщики не наехали, — протараторил Евдокимов под общий смех рабочих.

— Ох и мастак ты на прибаутки и каламбуры, — смеясь, сказал Бестужев, — а я вот не разобрал, чего «нахабарил» ты.

— А это проще простого. Хабар по-татарски весть, хабаришка — удача, везенье, а хабарщики — хапуги. И выходит так: узнал весть про Хабаровку, поехал за удачей, авось повезет, пока хапуги не наехали.

Покурив с рабочими, Бестужев спросил, где стоит пароход. Евдокимов ответил, что знает, и вызвался проводить к месту стоянки. Верхом на лошадях они проехали густой лес и спустились к берегу Амура, где механики сняв винт с вала, грели его в пламени костра.

Капитан рассказал, что зимовка прошла неплохо, а весна принесла много тревог. Вешние воды подняли судно с мели, и первое время оно шло вместе со льдом. Но как только за кормой образовалась полынья, капитан дал малый ход назад и вывел корабль из припая, лишь немного помяв лопасти винта.

Механики с помощью лебедок завели разогретый винт на наковальню и стали стучать кувалдами по медной лопасти. Матросы красили борта и палубные строения Блеск и запах свежей краски придавали кораблю еще более нарядный вид.

— Нам приказано срочно подняться к Усть-Зее, — сказал капитан. — Судя по всему, предстоит что-то важное..

Пока Бестужев ждал завершения ремонта, подошел основной обоз капитана Дьяченко. Пост Хабаровка, который поручили основать ему, предназначался для обеспечения судоходства по Амуру и Уссури. Вслед за первыми избами недалеко от утеса поставили каркасы причала для приемки судов, ограду дровяного склада.

— Все это лишь на первое время, — говорил Дьяченко, — но сколько хлопот потом!

— Позже Хабаровка должна стать важным портом, — сказал Бестужев, — разрастется в город с большим населением, станет форпостом освоения края.

— И сотворим молитву на Хабаровску молптву! — вставил слово Евдокимов.

— Когда это будет, — улыбнулся Дьяченко, — нам бы первую улочку поставить.

— За первой будет вторая, третья, потом поперечные. А главные проспекты пройдут вон по тем горам, — Бестужев показал на три гряды, идущие параллельно Амуру и густо поросшие лесом. Лишь при самой буйной фантазии можно было представить на них ряды домов…

БЛАГОВЕЩЕНЬЕ

Насколько трудным был прошлогодний сплав, настолько легким оказался подъем вверх по Амуру. Пароход шел по весеннему разливу на несколько метров выше обычного уровня воды. Встречное течение стосильному «Амуру» не было ощутимым сопротивлением. Очень трудно пришлось лишь в «щеках» Хингана, где напор вешних вод был настолько велик, что корабль временами едва не сносило вниз. В начале мая «Амур» прошел Хинганскую горловину и на всех парах направился к Усть-Зее.

Четырнадцатого мая, подходя к Айгуну, капитан и все стоящие на верхней палубе увидели большое скопление катеров, лодок, над которыми возвышались две высокие баржи русской постройки. С высоты верхней палубы «Амура» Айгун оказался не совсем таким, каким виделся прошлым летом с баржи. Бросались в глаза убогость и нищета глинобитных лачуг и фанз, над которыми помпезно возвышались яркие дома губернаторского квартала. На берегу выстроено войско — конница с копьями, солдаты в рубище, с палками в руках. Ружья лишь по одному на шеренгу.

От резиденции генерал-губернатора показался всадник. Подскакав к начальнику береговой охраны, он что-то приказал ему, и тот в свою очередь отдал какое-то распоряжение. Артиллеристы засуетились у орудий и повернули их в сторону корабля. Офицер махнул шашкой, над пятью пушками неодновременно взвились облачка дыма и до корабля донесся нестройный дробный залп. Бестужев вопрошающе глянул на капитана.

— Не беспокойтесь, — успокоил тот, — это салют.

Дав в ответ мощный гудок, «Амур» направился к пристани. Люди, сбежавшиеся к берегу, начали было кричать, махать руками, но офицеры и солдаты ударами палок тотчас угомонили их. Однако приветственные выкрики и взмахи рук из глубины толпы говорили об искренней радости простого люда при виде первого в эту навигацию русского парохода. Тут навстречу вышел катер под Андреевским флагом. Какой-то полковник прокричал в рупор:

— Не причаливать! Идите в Усть-Зею! Приказ Муравьева. Он ждет вас там!

— Что происходит? — удивился Бестужев.

— Не знаю, — пожал плечами капитан.

Миновав место впадения Зеи в Амур, корабль дал протяжный гудок, известив о своем прибытии. Берег станицы сразу же заполнился народом. Дети бежали рядом с кораблем, крича и махая руками. Когда «Амур» ошвартовался у причала, подскакал на коне Дадешкилиани и велел капитану срочно явиться к Муравьеву Увидев Бестужева, Сандро обнял его. Бестужев спросил что происходит в Айгуне. Оказалось, там четвертый день идут переговоры, Муравьев их начал, а продолжает Перовский. Объяснение Сандро озадачило Бестужева, и по пути к генерал-губернатору он пытался понять смысл маневра и никак не мог найти ответа.