Высокое напряжение

Когда они наполовину внесли, наполовину заволокли меня через дверь в аркаду в ретро-стиле восьмидесятых, я принялась глубже искать магию, которая отдавала моей центральной нервной системе приказы прекратить нормальное функционирование. Заклинания, внедрявшиеся в кровоток, неизбежно фиксировались на какой-то части мозга, оказывая давление и изменяя её форму. Но где эта проклятая штука, и как мне её нейтрализовать?

Я визуально представила свой мозг, обшаривая его со всех сторон, отыскивая аномалию. Я не знаю, могут ли другие люди видеть свои мозги, как я. Вероятно, годы заключения пытками принудили меня создать тропы, которые в противном случае я бы никогда не образовала. Вероятно, то, что сотворила со мной Ровена, сделало меня другой. Как бы там ни было, у меня имелось точное детальное осознание содержимого моего черепа и способность постигать его многочисленными органами чувств. У меня есть файлы и склепы, и я постоянно передвигаю вещи, оптимизируя функциональность. Надо заботиться о своём мозге. Он — твоё величайшее оружие.

Ага, вот! Мерцание серебра, нить владения, устроившаяся вблизи центра боли в моей голове. Я провела много времени за работой над этим участком. Когда мне было так больно от голода, я ментально запихивала в живот мягкие пухлые подушки, чтобы поглотить кислоту, и окутывала центр боли в своём мозгу уютными тёплыми покрывалами. Так время шло куда терпимее.

— Не слишком близко к его грёбаной двери, — рявкнул Каллум.

— А что? Он никогда не проходит через неё. Он не выйдет.

— Подержи её, пока я все подготовлю. Ей я буду заниматься долго.

Каллум оставил Альфи криво поддерживать меня, пока он с шумом возился в невидимой для меня части аркады, подготавливая место для моего изнасилования.

Мои глаза все равно ничего не видели, обратившись внутрь меня, пока я теребила маленький серебристый узелок, пронзавший ниточками контроля сложные мембраны в моем черепе и нашёптывавший команды моему телу.

Это была могущественная магия. Старая магия. Старого земного бога, я готова была поспорить. Возможно, взбитая с соком священного дерева, которое уже больше не росло, смешанная с минералами, найденными глубоко в почве, перетёртая ступкой и пестиком в жидкий злобный яд, усиленный тайными знаниями.

У меня тоже была магия. Я представила, как одна-единственная чёрная вена из останков Охотника под моей кожей распространяется по ключице; я побуждала её подняться по шее, где она гладко, почти с готовностью скользнула в мой мозг, встречаясь с серебристым узелком, просачиваясь в него и уничтожая…

Святой ад, моя голова дёрнулась!

— Иисусе, Кал, она черт подери дёрнулась! — воскликнул Альфи, вздрагивая.

— Нет, не дёрнулась, — высмеял его Каллум. — Ничто не двигается после дозы из этих дротиков. Пока он не прикажет.

— А она дёрнулась, — настаивал Альфи.

Я не знаю, что было сказано потом, потому что какое-то время меня попросту там не было.

Я дрейфовала в пространстве, плыла меж звёзд, кувыркалась по окрашенным туманностями каналам, скользила вдоль краёв газовых колец, которые окружали планеты. Глубокий, незабываемо прекрасный звук гонга резонировал в колоссальном вакууме космоса вокруг меня — технически невозможно — вибрируя в моей душе, простираясь наружу к звёздам, и звезды отвечали. Космос был живым океаном, лениво приливавшим к звёздам, планетам, солнцам, лунам и астероидам. Звук, изображение, все это было настолько исключительно, что часть меня плакала. Это был… рай. Это была… умиротворённость. Ничто не болело, ничто не было ошибочным, все стояло на своих местах, имело смысл, и я могла бы остаться здесь навечно, и больше ничто и никогда меня бы не коснулось.

Но. Я подумала.

Мой. Это ли было для меня важно?

Мир.

Никакого умиротворения для меня.

Я вырвалась из очаровательного видения и вернула своё внимание к серебристому узелку, шарахнув по нему всей мощью парфюма «О де Охотник».

Заклинание, удерживавшее меня неподвижной, разлетелось на куски.

Я благословила тот день, когда заколола Охотника в сердце. Каким-то образом это дало мне ошеломительную, колоссальную силу, которую мне не терпелось исследовать поподробнее. И научиться контролировать. Больше никаких случайностей.

— Говорю тебе, она шевельнулась, — Альфи все ещё спорил.

Я лежала на спине, деревянный поддон впивался мне в позвоночник. Они перенесли меня, пока я дрейфовала в своей голове. Сделали нам «постель» из рухляди и старых журналов; я чувствовала запах плесневелых страниц и старых чернил.

Каллум и Альфи возвышались надо мной.

Я ударила руками по полу за головой, оттолкнулась и вскочила на ноги одним гладким движением, настолько поразив их, что они отшатнулись назад, уставившись на меня и разинув рты.

— Хотите поиграть, мальчики? — промурлыкала я с кислотной сладостью. — Потому что вы определённо создали мне настроение.

Глава 11

И ты — не я, на что я готов пойти…[25]

— Какого… — начал Каллум.

Он так и не закончил.