Высоцкий. На краю

Из любопытства Владимир посмотрел «Микрорайон». Вполне добротная постановка. Дождался сцены, во время которой симпатичный парень – главный герой Князев – непринужденно стал напевать «Но тот, кто раньше с нею был…». Пел парень спокойно, с насмешечкой, слова, правда, перевирал. После спектакля подошел к певцу, познакомились.

– Леша, один вопрос. Ты вот песню поешь, она откуда взялась?

– Черт его знает. Фоменко бросил клич: нужна какая-нибудь уличная песенка, и все что-то стали предлагать. Выбрали ту, что Леня Буслаев напел.

– А это кто?

– Наш актер. Хочешь, познакомлю?

На Буслаева Высоцкий сходу насел: что да как, почему слова другие?

– А откуда ты взял, что другие?

– Да потому что эту песню я написал!

– A-а, тогда другое дело. Да я ее слышал в Ногинске, там так пели. А что ты вообще расстраиваешься? Чудак человек. Народ поет, прибавляет-убавляет, подумаешь? Ничего страшного. Значит, считает песню своей. Ты песню для кого писал? Для людей, чтобы они пели?..

– Чтобы слушали…

В театре понимали: на одном-двух спектаклях не продержаться. В лихорадке поиска подходящего литературного материала Юрий Петрович обратился к классике. Тем более близился юбилей Лермонтова. Так почему бы не взять «Героя нашего времени»? В союзники Любимов призвал своего старинного знакомого Николая Робертовича Эрдмана, удивительного драматурга, безупречному вкусу которого он полностью доверял. Инсценировка, по мнению Любимова, получилась просто замечательная, много интересных ходов было придумано. Обратился к артистам: давайте идеи! И он отбирал, отбирал, отбирал, вспоминал Валерий Золотухин, и Володя был очень активен в этом.

Но… Директор театра своими глазами видел, как Анатолий Эфрос, приглашенный на премьеру, в ужасе сбежал из зала прямо во время действия. С самого начала спектакль не задался. Актеры – народ суеверный, и когда в дебюте вдруг дал сбой, закапризничал и зарычал световой занавес – гордость молодого театра! – все решили: дурной знак.

Однако роковой оказалась дата премьеры – 15 октября 1964 года.

Заметив за кулисами незнакомого человека, который о чем-то шушукался с Любимовым, Высоцкий спросил у Смехова (Веня знал тут всех и вся):

– Кто такой?

– Юра Карякин, журналист, – скороговоркой ответил Смехов. – Не волнуйся, хороший парень…

– А что он там «шефу» все шепчет, не понравилось?

– Да не в том дело. Хрущева сняли. Завтра в «Правде» будет.

– Фьюить! – не удержался Высоцкий. – Вот вам и «герой нашего времени»…

– В точку попал. Но «…в связи с преклонным возрастом и ухудшением состояния здоровья…», сам понимаешь…

– Слава богу, хоть не «английский шпион», – подключился к разговору кто-то рядом, из «старичков».

Тайный поклонник символизма Смехов тут же списал все на мистику, голос свыше: «Вот отчего рычал наш занавес, никак не давая двигать историю дальше…». А Высоцкий неудачу лермонтовского спектакля объяснял проще: «Нам сказали: «Сделайте спектакль к юбилею, а мы вам – ремонт». Мы сделали спектакль к юбилею, нам сделали ремонт. Но крыша продолжала течь. Каков ремонт – таков был и спектакль».

Ему в «Герое…» досталась роль драгунского капитана, подзуживавшего Грушницкого к дуэли: «Не бойся, все вздор на свете!.. Натура – дура, судьба – индейка, а жизнь – копейка!» По общему мнению, даже в куцей сцене Владимиру удалось раскрыться, после чего в «Добром человеке…» он уже был не богом, а Летчиком, которого стал играть по очереди с Николаем Губенко.

«Герой…» быстро сошел с репертуара. Любимов сделал вывод: «Актеры просто были не готовы. И я был не готов как режиссер неопытный… Видимо, с молодой, неоперившейся труппой и с молодым, начинающим режиссером браться за такое произведение было нельзя…» Но все же с осени 1964 года о любимовском театре уже говорили как о состоявшемся коллективе. Счастливое стечение обстоятельств обусловило его появление в нужное время и в нужном месте. И позволило поэту Высоцкому победоносно воскликнуть:

Разломали старую Таганку –Подчистую, всю, ко всем чертям!

Новая Таганка сразу заняла особое место в столичной театральной иерархии. Не первое и не последнее. Свое, отличное от других. В своем театре Любимов занимался тем, что было ему действительно интересно. По мнению Юрия Петровича, его театр стал местом, где люди дышали ворованным воздухом свободы. Он собирал вокруг себя людей, – не важно, зрителей, авторов или актеров, – которых волновало то же, что и его. Сюда, как в дом родной, потянулись молодые музыканты, художники, писатели, ученые с мировыми именами. Булат Окуджава говорил: «Я любил Таганку как клуб порядочных людей».

Стоило в Москве появиться чему-то оригинальному, свежему, авангардному, это обязательно оказывалось на Таганке. Алексей Козлов с «Арсеналом»? Зовем! Космонавты знают что-то новое об НЛО? Милости просим. У знаменитого детского доктора Станислава Долецкого возникли новые идеи о совершенствовании личности и месте человека в обществе? Ждем! Что уж говорить о поэтах, писателях, художниках?