Высшая духовная школа. Проблемы и реформы. Вторая половина XIX в.

Даже оппоненты графа Д.А. Толстого отдавали должное его «живым способностям», «крепкой энергии», умению находить людей и «встраивать» их в свои планы и замыслы[351]. Повышение окладов преподавателям духовных школ 1865 г., проведенное по инициативе святителя Филарета (Дроздова) на епархиальные средства, определенной частью церковного общества было записано в «актив» нового обер-прокурора[352]

. В преподавательских кругах получил поддержку заявленный графом Толстым проект децентрализации духовно-учебного управления, с сокращением чиновничества ДУУ[353].

Но дальнейшая деятельность графа Д.А. Толстого вызвала настороженную реакцию. Его желание коренным образом реформировать все стороны церковной жизни и уверенность, что все подлежит реформации в определенные исторические моменты, показали неспособность обер-прокурора понять специфику деятельности, к которой он оказался причастен[354]

.

14 апреля 1866 г. граф Толстой был назначен и министром народного просвещения. Назначение произошло через десять дней после покушения Д.В. Каракозова на императора. Речь графа Толстого в Комитете министров на следующий день после покушения была убедительной и призывала доверить дело воспитания народа Церкви. Соединение в одних руках управления духовным и народным образованием позволяло надеяться, что новый министр сам реализует свой призыв и предпримет меры для изменения неблагополучного положения. Однако в кругах, близких к Синоду, считали, что главная причина второго назначения графа Толстого заключалась в идее императора о «соответственном» преобразовании училищ светских и духовных. Эти предположения о совместном решении проблем светского и духовного образования в церковных кругах вызывали желание защитить свои школы, в том числе высшие, от реформатора-универсала[355].

Но теперь реформа духовно-учебных заведений должна была быть поддержана государственными средствами: в выпускниках духовных школ следовало видеть не только профессиональную подготовку священства, но и преподавательские кадры для народного образования. В марте 1866 г. последовало Высочайшее повеление о назначении из сумм Государственного казначейства 1 500 000 руб. в год «на усиление средств духовно-учебных заведений», с рассрочкой отпуска этих сумм на 5 лет. Получение денег было заслугой обер-прокурора и давало его замыслам вполне реальную основу[356]

.

Завершая первый год своей обер-прокурорской деятельности, гр. Д.А. Толстой писал во всеподданнейшей докладной записке: «На духовно-учебные заведения, имеющие назначение приготовлять достойных служителей Церкви, было обращено самое бдительное внимание. При вступлении моем на должность… они находились в том переходном состоянии, когда крепкие порядки и устройство признаны были неудовлетворительными по опыту, а новая организация не была еще выработана.» Таким образом, обер-прокурор подразумевал под преобразованием «новую организацию»[357].

Разумеется, разработка этой новой организации должна была совершаться церковными силами – архиереями, представителями духовно-учебных корпораций, но определенные пожелания имел и сам гр. Д.А. Толстой. Будучи сторонником строгого классицизма в образовании, он последовательно усиливал преподавание древних языков в университетах и гимназиях, надеялся повысить «языковой» уровень и в духовной школе. Но в духовном образовании отношение к древним языкам в эти годы было сложным. С одной стороны, призыв к повышению научного уровня богословских исследований подразумевал свободное чтение древних текстов на оригинальных языках. С другой стороны, усиленное изучение языков «ущемляло» богословские предметы, засилье латыни ассоциировалось со схоластическим прошлым русского богословия, мертвыми формами и бессмысленными силлогизмами[358]

.

Корпорации духовных академий к новому обер-прокурору отнеслись неоднозначно: сторонникам духовно-учебных реформ энергичные действия гр. Толстого давали твердую надежду на завершение затянувшегося процесса, их оппонентов пугало настойчивое желание гр. Толстого включить духовные школы в общую систему образования и упразднить специфику духовной школы.

Таким образом, энергичные действия нового обер-прокурора, подкрепленные заинтересованной помощью государства, вывели процесс подготовки духовно-учебных реформ на завершающий этап. Однако взгляды самого гр. Д.А. Толстого, его настойчивое желание решать проблемы светского и духовного образования едиными методами вызывали опасение: каким путем пойдут эти реформы, сумеют ли их организаторы в должной степени учесть специфику духовной школы и богословской науки.