Высшая мера

- Говори, Андрей, - подбодрил его Апыхтин.

- Да ну вас в самом деле! - возмутился Басаргин. - Устроили испытание, понимаешь! Заранее обо всем договорились, а теперь голову морочите!

- Значит, заметано, - подвел итог Апыхтин с явным облегчением - самое щекотливое дело перед отпуском сделано, и никто не упрекнет его в предвзятости, несправедливости или еще в каких-то там грехах. - Тогда по коням.

- Когда банкет по случаю отъезда? - спросил Басаргин, справившись наконец с неловкостью.

- Как скажешь, - усмехнулся Апыхтин. - Ты теперь шеф.

- Хорошо, я подумаю, - серьезно кивнул Басаргин, решив, что ему действительно необходимо решить этот вопрос. - Хотя постой, - спохватился он и покраснел. - Я же приступаю к исполнению после твоего отъезда… Я не могу брать на себя…

- Вот и я о том же! - рассмеялся Апыхтин.

Хохочущие заместители ушли, кабинет опустел,

Апыхтин уже хотел было позвонить домой, спросить, как продвигаются дела с котлетами, но вошла секретарша.

- Я, конечно, извиняюсь, - сказала она, остановившись у порога, но дверь при этом закрыла плотно, так что в приемной не было слышно ни одного ее слова. - Там посетитель… Неделю уже ходит… Поэт.

- Чего ему?

- Денег.

- Хороший поэт?

- Хороший поэт денег просить не станет. В лучшем случае согласится взять, если ему очень уж настойчиво и долго предлагать. Мне так кажется, - смягчила секретарша свои суровые слова.

- Тоже верно. - Апыхтин качнул головой. - И много ему нужно денег?

- Долларов пятьсот-шестьсот… Где-то около этого.

- Судя по сумме… Он тоже на Кипр собрался?

- Хочет книжку издать… Хотя бы, говорит, экземпляров триста-четыреста.

- И сколько лет этому юному дарованию?

- На пенсии уже дарование. - Алла Петровна позволила себе тонко улыбнуться. - Член Союза писателей, между прочим.

Апыхтин помолчал, глядя в раскрытое окно и вдыхая свежий воздух. Он был уже достаточно опытным банкиром, если не сказать, прожженным, и за невинной просьбой престарелого поэта сразу увидел те возможности, которые открывали перед банком эти несчастные пятьсот долларов. Тираж можно дать и побольше, где-нибудь ближе к тысяче экземпляров, на задней обложке, конечно, будет реклама банка «Феникс», его телефоны, приглашение к сотрудничеству, книжка ляжет на столы директоров всех предприятий области, сам поэт выступит по телевидению, прочтет стихи, расскажет о той громадной работе, которую проводит «Феникс», поддерживая литературу, искусство, живопись. Апыхтин даст по этому поводу большое интервью, откликнутся газеты, он и для них найдет время, чтобы рассказать о банке и о тех преимуществах, которые доступны каждому, кто доверится «Фениксу», кто поверит в него. А там, глядишь, дойдет дело и до выставок, спектаклей, концертов… И везде банк «Феникс», его деньги, его люди, его готовность поддержать все разумное, доброе, вечное…

- Зови его, Алла, - сказал Апыхтин, стряхнув с себя задумчивость. - Поговорим.

Через минуту в дверь протиснулся мужичонка в заношенном костюме и с целлофановым пакетом в руке. Он остановился у самой двери, не решаясь даже закрыть ее за собой - на случай, если сразу получит от ворот поворот.

- Проходите, пожалуйста! - Апыхтин поднялся и широким жестом, для которого едва хватило пространства кабинета, показал вошедшему на место у низкого журнального столика. Он сам покинул свое высокое кресло, в котором возвышался над кабинетом, и великодушно сел с просителем на равных, в стороне от председательского полукруглого стола. Эта самая его полукруглость да еще то обстоятельство, что на столе не было ни единой бумажки, ни одного, самого завалящего, документа, всегда почему-то подавляли людей незначительных, случайных, пришедших не предлагать, а просить.

Апыхтин опустился в низкое кресло, откинувшись на спинку так, что оказался почти в полулежачем положении. Поэт же осмелился присесть лишь на самый краешек кресла. Свой затертый белесый пакет он положил на колени, сделал судорожное глотательное движение горлом и затравленно посмотрел на Апыхтина, не решаясь произнести ни слова.

- Да вы садитесь удобнее, - сказал Апыхтин. - Поговорим, посудачим. У вас как со временем? Найдется минут пятнадцать-двадцать?

Для мужичка это предложение было столь диким, столь неожиданным, что он опять, не произнеся ни слова, лишь как-то глотательно кивнул.

- Конечно, - наконец выдавил он из себя. - Найдется.

- Вот и отлично! - обрадованно сказал Апыхтин. Он прекрасно сознавал, какое впечатление производят подкрепленные должностью его полноватость, темный костюм, опять же борода. - Чай? Кофе? Или, может быть, коньячку?