Высшее наслаждение

Следующие дни она не выходила из своего убежища, Тоню к себе также не пускала, даже говорить с ней отказывалась. Только официанты и портье, приносящие очередную порцию алкоголя, имели право проходить в номер, но быстро выбегали в коридор, испуганные внешним видом женщины, не жалеющей чаевых за «горючее для израненной души». Много раз Тоня пыталась «протиснуться» внутрь с кем-нибудь из служащих, но Полина требовала оставить ее в одиночестве. При этом она не произносила ни слова, просто указывала рукой на дверь. Состояние ее было ужасным. Она не меняла одежду, не умывалась и, разумеется, не причесывалась. Спала наверняка урывками, к еде и вовсе не прикасалась. Чудовищно бледная, сильно похудевшая, неряшливая – Полина вызывала жалость и отвращение одновременно. Хотелось схватить ее за всклокоченные волосы, втолкнуть в ванную и поливать холодной водой. Однако никто не решался совершить подобное, даже Майкл страшился встретиться с ней, и было непонятно, чего больше он боится: увидеть, во что превратилась его красавица-сестра или, не сдержавшись, избить за то, как она издевается над собой.

Тоне было тяжело оставаться в номере одной, она уже отчаялась «достучаться» до Полины, поэтому все время проводила с Майклом, помогая ему заниматься похоронами брата, а после, в конце дня, они оба отправлялись к Марку и Ребекке. Атмосфера в доме была гнетущей, но по крайней мере здесь ощущалась жизнь. И пусть она была горькой на вкус, зато в ней не чувствовалось безумства, которым пропитался воздух в номере Полины. Моника, не переставая, рыдала, Бекка и Марк ссорились по мелочам, раздражались в ответ на любое слово и действие, потом обнимались и снова ругались. Едва ли не каждую минуту раздавались телефонные звонки друзей, приятелей и просто знакомых, которые выражали сочувствие с постигшей семью утратой и предлагали помощь. Дважды приезжал Гарми, комиссар полиции и близкий друг Марка. Они выпивали в библиотеке, Гарми скупо рассказывал о том, как идет расследование, и по лицу его было видно, что детективы не продвинулись ни на шаг вперед. Конечно, они «отрабатывали» всех, у кого был мотив, в первую очередь Зильбермана, мужа Амины. Но у Берта имелось алиби на ночь убийства, и доказать причастность к смерти жены было фактически невозможно, хотя многие считали, что именно он избавился от неверной супруги и ее любовника. Сейчас он станет единоличным владельцем огромных банковских счетов, принадлежащих Амине, получит полную опеку над сыном, при этом будет вести тот образ жизни, к которому привык. О Саркисе Абакяне не было никакой информации. Говорили, после опознания тела дочери он закрылся в своем поместье, находящемся в графстве Суррей. Некоторые смелые до безрассудности журналисты пытались проникнуть на хорошо охраняемую территорию, в надежде сделать удачные снимки. «Лазутчиков» безжалостно «выбрасывали» на дорогу, в следующий раз обещая похоронить прямо на обочине. Обо всем этом Фрейманам рассказал Гарми, а после добавил, что сделает все, чтобы отыскать убийцу. Марк кивал, печально улыбался, но сомневался в возможностях Гарми. И не потому что тот был глуп, напротив, комиссар отличался живым умом и являлся лучшим в своей профессии. Просто такие убийства были слишком хорошо спланированы, отработаны до мелочей и великолепно исполнены, как бы высокопарно и жестоко это ни звучало. Раскрыть подобное преступление было практически невозможно, и Гарми прекрасно понимал, насколько сложным является расследование, однако продолжал утверждать, что непременно найдет убийцу.

– Лжец, – сказала Ребекка, когда Гарми уехал.

– А что он должен сказать? – удивился Майкл. – «Простите, ничего не могу сделать»?

– Достаточно было просто молчать, – ответил сыну Марк и бросил озабоченный взгляд в сторону Тони, лежащей на маленьком диванчике и блуждающей пустым взглядом по потолку. – Детка, может, ты хочешь чего-нибудь?

– Чай, кофе или ты голодна? – Ребекка вскочила с кресла и засуетилась. – Сейчас приготовлю бутерброды. Говорите, кому что принести.

Все отказались от еды, но при этом каждый убеждал остальных в необходимости подкрепиться. И вдруг все затихли, услышав звонок.

– Наверное, опять привезли траурную корзину, – недовольно проговорил Марк. – Зачем присылать цветы нам? Не проще ли сразу отправить их в часовню?

– Старая зануда, иди открой дверь, – бросила мужу в спину Ребекка и отправилась в кухню.

Майкл подошел к Тоне и присел рядом.

– Как ты?

– Лучше, чем Полина, – ответила девушка, заметив, как в гневе потемнели глаза Майкла. – Не злись на нее. Ни один из нас не сможет понять, что она сейчас чувствует.

– Я тоже потерял брата.

– Но ты не плачешь сейчас. А она – наверняка.

– Думаешь, мне не хочется? – тихо спросил Майкл, судорожно проведя руками по плечам девушки. – Я тоже рыдал бы, но боюсь, что для отца и Ребекки это зрелище будет невыносимым. Достаточно того, что наши девочки дают волю своим эмоциям. Завтра похороны, и я даже не представляю, сможет ли Полина присутствовать на них, учитывая ее состояние. Если она появится на церемонии пьяной… какой позор!