Высшее наслаждение

Она прошла мимо него в светлую прихожую и остановилась, вдохнув приятную горечь хорошо знакомого ей парфюма.

– Здравствуй, Ирэна, – кивнула она вышедшей из гостиной женщине с зажженной сигаретой в руке.

Елизарова обернулась, не зная, куда положить сигарету, потом просто положила ее в плоскую вазу, видимо, предназначенную для ключей, и быстро подойдя к Полине, обняла за плечи.

– Соболезную, родная, – тихо проговорила она, слегка дотронувшись губами до щеки Полины. – Мне очень жаль, что я ничем не могу помочь, – сделав шаг в сторону, посмотрела на сына. – Свари нам кофе.

– Тебе идет траур, – Полина указала рукой на черное платье Елизаровой, выгодно обтягивающее худую фигуру. – Как моя мать?

– Сначала плакала, – Елизарова взяла сигарету из вазы и затянулась. – Теперь словно окаменела. Заперлась в своей комнате, ни с кем не разговаривает. Сергей, твой отец, говорит, что она просто лежит на кровати и смотрит в потолок.

– Скоро ей надоест эта театральность. Поверь, еще два дня – и она придет в себя.

– Не будь столь жестока. Она ведь твоя мама.

Полина не ответила на упрек, прошла в гостиную и присела на диван.

– Я выполнила твой заказ. Прости, что наша встреча случилась позже, чем я предполагала, но на то были особые обстоятельства, – она сверкнула глазами, намекая, что именно ее задержало, и вытащила из сумочки пакет с фото.

– Дорогая, думаю, это уже неактуально.

Елизарова потушила окурок в пепельнице и тут же потянулась за новой сигаретой, что сказало о ее нервозности.

– Рекомендую ознакомиться.

Полина протянула пакет и с наслаждением в лице наблюдала за тем, как в гневе темнеют глаза Елизаровой. Не вынимая сигарету изо рта, прищурив один глаз, чтобы избежать дыма, плывущего к потолку, Ирэна Юрьевна быстро просмотрела снимки, бросила их на столик у дивана, затем снова схватила в руки.

– Берт! – крикнула она так грозно, что даже Полина замерла от страха. – Иди сюда!

Зильберман появился в комнате спустя минуту. Взгляд его выражал спокойствие, хотя руки, держащие поднос с кофейником и чашками, заметно дрожали. Гнев в голосе матери напугал его не меньше, чем Полину, однако он старался держаться достойно. Медленно поставил поднос на столик и, выпрямившись, поправил лацканы элегантного пиджака.

– Кофе… – Берт отскочил в сторону, получив увесистый удар в плечо. – Что происходит?! – вскричал он, бросив на Полину полный непонимания взгляд.

Удары сыпались один за другим. Берт беспомощно выставлял руки перед собой, защищаясь от кулаков матери, и, как кот, обмочивший любимые туфли хозяина, бегал по комнате, ловко увертываясь от пинков под зад.

– Мама, прекрати! – причитал он, потом резко остановился, подхватил один из снимков, на котором целовал Нар, и нахмурился. – Понятно. Ну, давай, Ирэна, наказывай меня.

Полине эта сцена показалась беспомощной и противной, она поднялась с дивана, возле которого еще минуту назад носились Берт и Елизарова, подошла к окну и посмотрела на спокойную Темзу. Небо уже потемнело не только на горизонте, грозная синева быстро надвигалась на город, ветер усилился и принес с собой мрачные тучи, полностью поглотившие солнце.

– Шторм, – сказала она, обращаясь к себе, и удивилась, когда Елизарова оказалась рядом и также выглянула в окно.

– Ты права, надвигается буря, – сквозь зубы процедила мать Берта и, взяв Полину за плечо, повернула к себе. – Скажи, кто еще знает о том, что он спал с Нар?

– Много людей. Любовнички не были осторожными.

– Мать твою! – Елизарова в изнеможении вытерла лицо и упала на диван. – Теперь я понимаю действия Саркиса. Видишь ли, Поля, Абакян выводит свои активы из нашего бизнеса. Именно поэтому я торчу в этом проклятом городе, пытаюсь встретиться с ним и договориться, нет! я хочу умолять его не забирать все. Однако Саркис отказывается видеться со мной, просто передает через своего секретаря, что занят. А занят он тем, что сливает меня в унитаз!

– Думаю, это не связано с Бертом и Нар, – сказала Полина, присела рядом и налила кофе в чашку. – Мне кажется, что ему не известно об их романе. Но станет известно, если я посчитаю нужным.

– А как же тайна заказа? – спросила Елизарова и хитро усмехнулась в лицо невозмутимой Полине, которая медленными глотками пила кофе. – Налей и мне, – приказала она сыну, и тот бросился к подносу с рвением опытного официанта, мечтающего о хороших чаевых. – Полина, не молчи!

– Не та ситуация.

– Что может тебя остановить? – поинтересовалась Елизарова, решив перевести разговор в деловое русло. – Назови свою цену!

Полина усмехнулась, не ответив на вопрос, и повернулась к Зильберману:

– Берт, ты причастен к смерти моего брата?

Он еще не произнес ни слова, а ей уже стало понятно, что она напрасно потратила время, приехав сюда. Берт не имел отношения к произошедшему, в этом Полина теперь была абсолютно уверена. Она увидела в его лице страх, который говорил не о содеянном, а о несправедливом обвинении в том, чего он не совершал.

– Он может только спать с чужими бабами, – сказала Елизарова и хрипло рассмеялась. – На большее Берт не способен, поверь мне.

– Я уже не знаю, во что верить.