Выстрел из прошлого

«Господин Седашов!

Кланяется вам сестра Аделаиды, жены вашей, Анастасия. Помните бал у банкиров Кукалевских в Царицине? Это я вас тогда познакомила с Аделаидой, когда вы пришли в комнаты прислуги привести в порядок свой костюм, а я его вам гладила. Мы тогда немножко поговорили, а больше и не пришлось. Я ведь не думала, что сестра с вами уедет, что будет переворот, и мы не свидимся более.

А прописываю я сейчас это письмо потому, что очень хочется свидеться с Аденькой, пока живы. Есть и другая причина. Живем мы сильно голодно. Внучка моя от этого болеет. И одеть нечего. Все, что было, на хлеб выменяли. И муж мой в тюрьме сидит в Рыбинске — по доносу. Помощи ждать неоткуда. Помогите нам от чистого своего сердца! Коли сумеете… Адрес свой пишу на конверте. Не откажите, коли у вас самих что осталось…

Бывшая прислуга Кукалевских Анастасия, сестра Аденьки.

Аденька, найди нас, милая, приезжай! Свидимся хоть разок».

Голос из прошлого… Судя по тому, что о внуке, брате Ирины, не было сказано ни слова, можно предположить, что письмо писалось в конце сороковых — начале пятидесятых годов, когда он еще не родился, а Иринины родители, завербовавшись, жили и работали в Магадане. Поскольку Петька говорил еще о каких-то страницах, которые они не сфотографировали, Володя сделал вывод, что там содержалась просьба найти этого самого Седашова и переслать ему письмо. Бабушка явно не знала его адреса. А подобного рода письма люди, как правило, отправляли в Международный Красный Крест, руководящие органы которого находились в Женеве. Однако письма эти редко доходили до адресата — железный занавес висел плотно, не оставляя никаких щелочек и лазеек. Поэтому нет ничего удивительного, что бабушка Ирины не получила никакого ответа. Хорошо еще, что сама не держала за это ни перед кем ответ… Володя счел, что бабушкина ниточка никуда не ведет, ведь и сестры ее, очевидно, давно уже умерли. Во всяком случае, он не видел связи между покушением и этим письмом. Да и всезнающий его «звонок» молчал, словно вокруг не происходило ничего примечательного. Хотя, при необходимости, можно будет отработать версию о наследстве из-за рубежа — наследстве, о котором сама Ирина не знала…

Выезжая в больницу к барду, Володя все-таки взял письмо с собой. Идя в накинутом на плечи халате по длинным больничным коридорам, он больше всего на свете хотел, чтобы Певцов его понял и перестал ломать дурака со своими заходами в старые дома якобы по причине горячки. Дверь в палату возле ординаторской была открыта. Поздоровавшись со всеми больными, Володя предложил Гене пройти в холл и там поговорить. Но только они вышли в коридор, он взял Гену за руку и медленно, с расстановкой, произнес:

— Вчера поздно вечером в Москве хотели убить Ирину Вадимовну Александрову. В нее стреляли. Пуля пробила окно, ударила в зеркало, и…

— Тетя Ира… что с ней?! Она не пострадала? Скажите скорей! — перебивая его, воскликнул Гена. Его рука напряглась, в глазах стоял неподдельный страх.

— Тетя Ира? Почему тетя Ира? — переспросил Володя. Он ожидал чего угодно, только не этого семейно-родственного обращения. Однако во всем другом Володя оказался прав — это внезапное сообщение заставило Геннадия рассказать ему невероятную историю.