Выстрел на Лахтинской

Автор повести — профессор, доктор медицинских наук. Читателю он известен по книгам «Алый парус жизни», «Неутомимые искатели». В жанре приключенческого рассказа выступает впервые. Произошло несчастье — у себя в доме убит профессор, преподаватель медицинского института. Что это — убийство, самоубийство? По мере того, как автор ведет «расследование» этого случая, читатели смогут найти ответ на этот вопрос.

Всякое новое изобретение раскрывает и подтверждает предвидение какого-либо человека; во все времена действию предшествовала мысль.

Стефан Цвейг

ОТ АВТОРА

В повести рассказывается о действительных событиях имевших место в Ташкенте около 60 лет назад. Фамилии главных действующих лиц изменены. Некоторые события смещены во времени. Прообразом центрального персонажа повести профессора Панкратьева был заведующий одной из кафедр медицинского факультета САГУ о загадочной смерти которого много писали в то время

Он один из первых начал работать в области реанимации. Реанимация — значит оживление. Профессор утверждал, что возможно оживление тканей, в которых сохранилась скрытая жизнь, и доказал это в опытах на нервах лягушки. По его мнению, в дальнейшем будет возможно и оживление головного мозга, клетки которого первыми погибают в результате прекращения снабжения кислородом.

Другим направлением его исследований было прижизненное промывание крови при интоксикациях организма.

Хотя эти исследования представляют сейчас интерес лишь исторический, и профессор, к сожалению, во многом ошибался, однако его мысль о прижизненном промывании крови, или, как теперь говорят, гемодиализе, вернулась в медицину в новом качестве. Созданная в 60-х годах искусственная почка есть ничто иное, как аппарат для прижизненного промывания крови, удаления из нее всевозможных шлаков и вредных веществ.

Реанимация за эти годы выросла в важную отрасль медицины, отделения реанимации имеются теперь во всех крупных больницах.

Познакомившись с научными документами и материалами судебного дела, касающимися загадочной смерти профессора, я и решил написать повесть, которую предлагаю вниманию читателя. Хотя повесть и основана на документальных материалах, она не является простым отражением фактов и событий. Автор использовал свое право на художественный домысел и обобщение.

1

5 августа 1927 года народный следователь Георгий Викторович Сазонов как всегда ровно в 9 часов утра открыл своим ключом небольшой кабинет во втором участке милиции города Ташкента. Это был высокий полный человек лет сорока с длинными казацкими усами и наголо обритой головой. Из-за давней болезни сердца он страдал одышкой и сейчас, поднявшись на второй этаж по крутой лестнице, тяжело дышал.

Врачи запретили ему курить, но Сазонов считал свою работу нервной и требующей напряженной работы мысли, а курение успокаивало его и помогало сосредоточиться. Свернув козью ножку, он глубоко затянулся, затем отворил окно — несмотря на ранний час было уже довольно жарко — и вынул из сейфа дело о квартирной краже.

Дело было несложное: вор сознался, краденые вещи обнаружили. Материалы можно было передавать в суд. Не успел Сазонов углубиться в обвинительное заключение, как его вызвали к телефону.

Плотно приложив трубку к уху, он услышал глуховатый голос дежурного по городскому управлению милиции.

— У себя на квартире по улице Лахтинской застрелился профессор медфака Панкратьев. Начальник уголовного розыска просил вас выехать на место происшествия.

— Судебный эксперт предупрежден? — спросил Сазонов.

— Эксперта вызвали. С минуты на минуту подойдет и фотограф.

Доложив начальству, что уезжает, Сазонов грузно опустился в милицейскую двуколку и попросил поднять тент, так как уже сильно припекало. Минут через пятнадцать он подъезжал к Лахтинской. Эта тихая улица с двумя рядами одноэтажных домов находилась недалеко от театра оперетты. Вдоль улицы были высажены тополя, а кое-где и фруктовые деревья. Многие домики были окружены садами.

У дома 19, ничем не отличавшегося от остальных, молодой милиционер сдерживал любопытных. Здесь были домохозяйки с корзинами, они, видимо, возвращались с базара, какой-то старик в пижаме и галошах на босу ногу, две старушки, одетые несмотря на жару в темные шерстяные платья, несколько любопытных школьников с потертыми ранцами за плечами.