Игорь Шпотенко

Выстрел в аду, или Девятый

ПРОЛОГ

Плечо ужасно зудело. Кровь тоненькой струйкой стекала по рукаву куртки, манжет рубашки и капала на пыльный пол. Сергей правой рукой держал свой ПМ, в котором осталось всего два патрона, пытаясь хоть как-то закрыть ранку большим пальцем раненной руки. Володя, с позывным «Шурави», лежал за стеной раненный в живот и пытался самостоятельно дозвониться по мобильнику до скорой и в штаб. Связь упорно отсутствовала. Убитый им, Сергеем, с позывным «Бурят», второй бандюга с погонялом «Сироп», один из помощников главаря Лисичанской банды мародёров Ивана «Куцего» (Куценко), лежал головой вниз на площадке между этажами полуразрушенного постоянными бомбёжками нациков подъезда, девятиэтажного дома Первомайска на квартале 40 Лет Победы. Начинался очередной арт обстрел района. Работали «грады» со стороны Попасной. До его пистолета метра три, но у «Куцего» в пистолете патроны ещё были, Сергей слышал, как он перезарядил запасную обойму, поэтому тянуться за чужим стволом простое самоубийство. Схватка явно затянулась. «Ну, что, менты, потрепал я Вас, живы Вы или уже нет? Да… Я чуть не забыл… Там у тебя остался последний патрон… Я всё просчитал… Первая обойма твоя вылетела быстро, а со второй уже семь патронов ушло… Оставь его себе чтобы застрелиться… У Вована, дружка твоего, вообще уже нет ничего, да я ему в нагрузку живот продырявил по старому знакомству… Что будем делать? Эй, «Бурят», слышишь меня?» хриплым, пропитым, противным, грудным голоском прокричал «Куцый» из пустой квартиры без входной двери. «Может по старой дружбе договоримся? Да я по-тихому свалю, а?». «Не договоримся, сдавайся Ваня!». Влетевший в проём длинный серебристого цвета снаряд не разорвавшись застрял в стене. «Ад!» с ужасом подумал Бурят очистив от белой пыли глаза. У Сергея кружилась голова и ему страшно бы не хотелось потерять сознание. Тогда точно уже всё… Да ещё его единственному другу «Шурави», с которым они вместе служили в Афгане, отсюда их позывные, а за тем и в милиции города, нужна была срочная медицинская помощь. Перед глазами «Бурята» мгновенно проплыла вся его не долгая жизнь…

1.

2015 год Первомайск начал не с поздравления Президента, а с сильного арт обстрела по «площадям». Со стороны Попасной били «грады», со стороны Горского тяжёлые миномёты и казалось от этого ада нет никакого спасения. Оставшиеся люди, которым некуда было уехать с родного города, прятались в наспех оборудованных подвалах своих многоэтажек. Сырые, грязные подвалы, в которых могли раньше бывать только слесаря сантехники, чтобы отремонтировать потекшую трубу отопления, бездомные животные, водились мыши и вредные насекомые, теперь были за радость бывшим врачам, учителям, шахтерам и их малым детям да старым родителям. Кто бы мог ещё год назад представить себе такое? Укр фашисты выбивали народ города в прямом и переносном смысле. Город опустел. Производство стало, магазины закрылись, газ отключили, напряжение было не во всех районах, воду давали по графику раз—два в неделю не пару часов. Оставшиеся мужчины оборудовали подвалы своих домов. Устанавливали двери, зашивали окна, проводили электричество, сносили с разбитых и брошенных квартир все необходимое, чтобы можно было застелить грязь под ногами, устроить спальные места, оборудовать столовые. С разбитого кирпича, которого было теперь вдоволь, клали в подвалах печи, выводили в окна трубы и этим хоть как-то согревались. Сносили в подвалы все что осталось съестного из квартир, закупорки солений, компоты, запасы мучных и крупяных изделий и питались этим все вместе в общих столовых. Всячески поддерживали, друг друга морально не давая возникать и так поразившей весь город, панике. Город учился выживать в условиях войны, неожиданной, развязанной украинскими националистами во главе с их духовным пастырем Александром Турчиновым, исполнявшим обязанности Президента Украины и спровоцировавший вместе со своей антироссийской, бандеровской кликой государственный переворот в стране. Великий Донбасс не принял «новые» порядки и взялся за оружие. «Костлявая» стояла на пороге их родного края.

Сергей Арсентьев и Владимир Головченко выросли в одном дворе. Их отцы работали на одной шахте в забое, матери так же, как и мужья, трудились на общем предприятии в бытовом комбинате. У Сергея было ещё трое братьев и младшая сестра, а Володя был в семье один, не дал Бог больше его родителям детей, мама постоянно болела. Дружили мальчики с раннего детства, если один ходил побитым, значит аналогичные шрамы были и у друга, если пазуха ворованных чужих яблок была у одного, значит тоже самое имел и товарищ. «Будете сидеть в тюрьме вместе, гады такие!» ругалась на них мама Володи, но тут же сама поджаливая дружков, давала десюлики каждому в грязные мальчишечьи ладошки на мороженное по 9ть копеек.