Выстрел в лицо

— Ну, раз так… — Франка вновь принялась мешать чай. Она бросила взор на Брунетти, потом уставилась на свою чашку. — У моего мужа очень много деловых партнеров, — наконец сказала она.

Брунетти молчал.

— Некоторые из них… — Франка замялась. — Понимаете, они из тех людей, которые… К которым я не хочу иметь никакого отношения. — Она посмотрела на комиссара, чтобы убедиться, что тот ее слушает. — Несколько лет назад, — продолжила она, — он начал сотрудничать… — Франка внезапно прервалась. — Нет, это слово тут совершенно не подходит. Слишком уж неопределенное, слишком расплывчатое. Для каких-то своих дел, вполне законных, Маурицио подрядил компанию, управляли которой бандиты. Он об этом знал. — Глотнув чаю, Франка добавила еще меда и вновь принялась перемешивать его ложкой. — Уже позже я узнала, что все началось с того ужина.

Брунетти про себя отметил, что Франка, что бы она ни собиралась ему рассказать, не упомянула, каким образом ей удалось добыть эти сведения.

— Маурицио отправился с самыми важными из них в ресторан — они решили отметить заключение контракта, или сделки, или как там они предпочитали это называть. Я туда идти отказалась, и Маурицио сказал им, что я больна. Это была единственная причина, которую они сочли бы достаточно уважительной, чтобы не оскорбиться. Но они все поняли. И все-таки оскорбились. — Франка посмотрела на Брунетти. — Вы с такими людьми куда чаще меня общаетесь и наверняка знаете, как для них важно, чтобы все демонстрировали им свое уважение. — Брунетти кивнул, и она добавила: — Думаю, тогда-то все и началось — и все из-за того, что Маурицио не привел меня к ним на встречу. Впрочем, это не важно, — пожала плечами она. — Просто всегда любопытно, откуда что пошло. Комиссар, пейте чай, — неожиданно велела она. — Остывший он невкусный.

Значит, теперь я для нее комиссар, подумал Брунетти. Ну-ну. Он послушно отпил из своей чашки: с первым же глотком ему вспомнилось детство и как он валялся в постели с гриппом или простудой.

— Когда он сказал им, что я больна, — продолжила рассказ Франка, — пригласивший его мужчина спросил, что со мной такое. А мне в тот день в очередной раз лечили зубы, — сказав это, она взглянула на Брунетти, желая удостовериться, что он понимает всю важность ее слов. Брунетти кивнул. — Это входило в мою программу реабилитации. — Франка сделала глоток чая. — Маурицио, очевидно, понял, что их обидело мое отсутствие, и потому рассказал им больше, чем следовало; в любом случае, в общих чертах они поняли, что со мной произошло. Наверняка расспрашивал мужа Антонио, — сказала она. — Антонио при желании мог очаровать кого угодно, — ледяным голосом добавила Франка.

Брунетти промолчал.

— В общем, Маурицио хоть и не в деталях, но все же рассказал им, что со мной случилось. И видимо, стоило ему это сказать… — Франка умолкла. — А вы случайно не читали пьесу про Бекета[59] и Генриха какого-то там? — спросила она.

— Генриха Второго, — подсказал Брунетти.

— Ну раз читали, наверное, помните ту сцену, где король спрашивает у своих рыцарей, не желает ли кто-нибудь из них избавить его от одного слишком назойливого церковника. Ну или что-то в этом духе.

— Помню, — откликнулся Брунетти. Он хотел во имя исторической справедливости заметить, что эта байка, скорее всего, целиком и полностью выдумана, но решил промолчать — момент для лекций был не самый подходящий.

Уставившись к себе в чашку, Франка заговорила.

— Все-таки римляне были куда проще и честнее, — неожиданно для Брунетти заявила она. — Вот так все и произошло, — продолжила она, сделав вид, будто ни про каких римлян и не упоминала. — Я так думаю, все было так: Маурицио поведал им, что со мной стряслось, рассказал про фальшивого стоматолога и про то, что он натворил. Сказал, что его посадили в тюрьму, но он уже освободился. Подозреваю, в конце он еще и проехался насчет того, что в нашей стране нет ни суда, ни справедливости… Ну, что-нибудь в этом духе.

Брунетти казалось, что она говорит как-то механически, словно повторяет затверженный наизусть текст — может, много раз говорила все это самой себе? Франка вздохнула:

— Но люди всегда так говорят, верно? — Она взяла в руки чашку, но пить не стала. — А Антонио всего этого оказалось вполне достаточно. Как же, появился повод кому-нибудь насолить, чего же лучше и желать? — Франка тихо и аккуратно поставила чашку на блюдце.

— Он что-нибудь говорил вашему мужу? — спросил Брунетти.

— Нет, ничего. Я уверена, что Маурицио тогда подумал, что этим разговором все и закончилось.

— А вам он про эту беседу не рассказывал? — задал вопрос Брунетти и, встретив ее непонимающий взгляд, уточнил: — «Он» — в смысле муж.

— Нет, конечно нет! — изумленно воскликнула она. — Он вообще не знает, что я в курсе всей этой истории. В этом-то все и дело, — почти прошептала она.

— Понятно, — произнес Брунетти, хотя, если честно, с каждой минутой понимал все меньше и меньше.