Выстрелы на пустоши

– Ее скоро отпустят. Она с сыном и врачом. Как только тот наложит шов мальчику, мисс Блонд может идти.

– А что насчет дневника и обвинения в попытке помешать правосудию?

– Забудьте. Это, приятель, теперь дела давно минувших дней. Немок убили Ландерс и его дружок Ньюкирк, а не Байрон Свифт.

Мартин ждет у стойки в полицейском участке Риверсенда, когда же освободят Мэнди Блонд. В голову лезут непрошеные мысли, разум продолжает проигрывать события дня. Вот схватка в пивной с Джейми Ландерсом, сначала парень безумен и злорадствует, а через мгновение напуган и молит. Вот они с Мэнди разыскивают Лиама и Джейми, даже не подозревая, что́ происходит наверху отеля «Коммерсант». Вот поездка по бескрайней равнине к участку беллингтонской полиции, месту публичной экзекуции в эфире. Все перемешано, перепутано, память подсовывает сцены случайным образом, словно мозг независимо пытается разобраться в том, что сегодня случилось. Почему такой сумбур в голове? Ведь ничего по-настоящему страшного не произошло, мальчик в безопасности, убийца под присмотром.

Гриви, хорошенькая молодая женщина-констебль из Беллингтона, пару раз подходила с горячим чаем и ласковым словом. Ее имя Сара, как выяснилось. Чтобы помочь отвлечься, она включила телевизор, что висит напротив стойки. Идет какая-то телевикторина, Мартин не в состоянии за ней следить. Правила слишком сложные, слишком много световых вспышек, слишком много белозубых улыбок. Тем не менее он прикован к экрану, без конца перебирая события дня.

К реальности Мартина возвращает лицо любимца публики Дуга Танклтона и его медоточивый голос. Викторина закончилась, время новостей. Мартин и не заметил перехода. Танклтон стоит у полицейского участка в Беллингтоне. Глаз успевает уловить конец анонса: «…о драматичных событиях в Беллингтоне во время судебного разбирательства». Экран пустеет. Репортаж Танклтона начинается с того, как Мэнди входит утром в участок. Камера мечется в поисках ракурса, назойливый закадровый голос вещает: «Ее уже окрестили Убийственной блондинкой. Мандалай Блонд, обвиненная в попытке помешать правосудию, теперь стала подозреваемой номер один в деле об убийстве немецких туристок Хейди Шмайкль и Анны Брюн».

Закадровый голос умолкает. Камера продолжает метаться в поисках ракурса, пытаясь снять, как Робби Хаус-Джонс пробивается сквозь толпу представителей СМИ. Танклтон навис у Мэнди над плечом, сует ей под нос микрофон размером с индюшачью ножку, выкрашенный в кричащие фирменные цвета «Десятого канала», и грохочет на ухо:

– Что скажете вдове Херба Уокера?

История не дожидается ответа, смена кадра. На экране фотография Мэнди, снятая в тот момент, когда она посмотрела в объектив.

Снова закадровый голос Танклтона: «Мандалай Блонд официально вменены в вину попытка помешать ходу расследования и уничтожение улик, связывающих печально известного священника Байрона Свифта с похищением и убийством ни в чем не повинных немок». Камера медленно, почти незаметно наезжает на фотографию, давая крупным планом глаза Мэнди, в которых наблюдатель может увидеть что угодно: растерянность, или вину, или безумие, или то, что предложит закадровый голос Танклтона.

На экране снова репортер, он стоит неподалеку от реки Муррей. «А теперь у «Десятого канала» эксклюзивный материал, который указывает на связь Блондинки с еще одной смертью. Речь о многоуважаемом сержанте беллингтонской полиции Хербе Уокере». В кадре появляется немолодая женщина, ее седые волосы тонированны в голубой цвет. Внизу экрана полоса с надписью: «Белинда Уокер – вдова героя». «Мой муж всегда говорил, что Блонд проблемная, что от нее ничего хорошего не жди». Очередной переход, на этот раз к новому авторитетному голосу. Дарси Дефо, как всегда, спокоен и уверен в себе: «В этой истории Мандалай Блонд – роковая женщина. Я пока могу раскрыть немногое, но достаточно сказать, что на данный момент она в самом центре расследования». Новая сцена: Мартин и Мэнди рука об руку покидают полицейский участок в Риверсенде, протискиваясь через толпу журналистов. «Предполагается, что Мандалай Блонд манипулировала и продолжает манипулировать дискредитированным экс-журналистом Мартином Скрасденом точно так же, как в свое время манипулировала убийцей в сутане, Байроном Свифтом. Репортаж завершается крупным планом Мэнди, прокручиваемым на замедленной скорости. «Дуг Танклтон из Риверсенда, для «Десятого канала», – с мрачной торжественностью падают последние слова.

Из глубины участка доносится безудержный смех, однако это еще не все. На экране снова обаятельная теледикторша на фоне наркоманской атрибутики и надписи «Ледовая эпидемия». Женщина, нахмурившись, поворачивается к камере: «Вскоре мы коснемся метамфетаминовой чумы, что бушует в аграрных регионах Австралии, но вначале расскажем о значительном прорыве в расследовании убийства немецких туристок. С вами в прямом эфире наш репортер Дуг Танклтон с последними новостями из Риверайны».

Появляется Танклтон. Волосы безупречны, как всегда, лицо раскраснелось и сияет. Голос низок и сочен, дикция оставляет желать лучшего.