Выжечь бандеровскую нечисть

Загрохотал могучий 12,7-миллиметровый «ДШК», «голос» пулемета перекрыл все остальные звуки. Тело одного из бандеровцев конвульсивно задергалось, прошиваемое насквозь остроконечными пулями по пятьдесят граммов каждая. Другому бандиту тяжелая пуля из «ДШК» оторвала руку по плечо – конечность отлетела и ляпнулась кровавой кляксой на беленую стену хаты. Из зияющей раны хлестала кровь, заливая все вокруг. Сделав пару заплетающихся шагов, тело упало в лужу собственной крови. «Бандерлог» умер, еще даже не коснувшись головой земли.

Четверо бойцов Оперативного отряда заметили, как на склоне оврага, выходящего к ручью, отвалился в сторону, осыпая снег, замаскированный люк. Из темного лаза показались двое бандеровцев. Старший взял оружие на изготовку, но стрелять не спешил, наблюдал за дальнейшими действиями бандитов. Запорошенный снегом кустарник и белые маскхалаты надежно скрывали чекистов.

Те пошлепали прямо по ручью, прикрываясь склонами, густо поросшими покрытым снегом кустарником.

– Коля, дай короткую очередь впереди них, – обратился старший к пулеметчику.

– Сейчас. – Стрелок поставил «Дегтярь» на сошки и нажал на спуск.

Коротко прогрохотал пулемет, веер свинца взбил белые фонтанчики снежной пыли. Оба бандеровца инстинктивно метнулись назад, вскидывая оружие и слепо поводя стволами.

– А теперь – позади них на пару шагов…

Снова ударил пулемет. Теперь снежные фонтанчики взвились позади «бандерлогов», отрезая им дорогу к отступлению. Те «намек поняли» – побросали немецкие пистолеты-пулеметы и, не дожидаясь команды, подняли руки в гору.

А в хате в это время из подвала все еще отстреливался бандеровец, судя по словам хозяина, последний. Виктор не спешил ни сам лезть под пули, ни отправлять на смерть собственных бойцов.

– Семен, швырни дым!

– Бут-сделано, командир! – Боец выдернул чеку дымовой гранаты и запулил ее в открытый люк подвала.

Спустя пару секунд оттуда, словно из кратера, повалил густой белый дым. Без противогаза там находиться было просто невозможно. Даже в хате бойцы закашлялись – горло дерет, будто наждаком… Несколько секунд спустя сухо хлопнул одиночный выстрел.

Когда дым развеялся, Виктор Ракитин вместе с бойцами спустился в подпол. Бандеровский схрон был оборудован капитально: здесь были и оружие, и запасы продовольствия – в основном немецкие консервы. Но самым главным сокровищем стала рация – «Телефункен».

Капитан Ракитин приказал все это добро перегрузить в бронированные «Студебекеры». Консервы как раз стали законным трофеем «волкодавов» НКВД. А вот рацию вместе с запасными аккумуляторами, а главное – с шифровальным блокнотом, приняли честь по чести – под протокол. Шифроблокнот бандеровцы не успели уничтожить во время перестрелки. Даже тот «бандерлог», который застрелился, испугавшись правосудия, не «дотумкал» уничтожить важный шпионский документ. Зачастую оперативники Госбезопасности были слишком высокого мнения о подготовке бандеровцев, хотя в действительности профессионалов-террористов и диверсантов среди ОУН-УПА было немного. Лесные бандиты в основном полагались на собственное звериное чутье и такую же звериную жестокость.

* * *

В хате царил полнейший разгром, сквозь выбитые стекла задували сквозняки. С громким стоном очнулся ряженный в священника бандеровец.

– Снимите с него поповское одеяние, чтобы народ не смущать. А то потом начнется – «злая гэбня батюшку ни за что ни про что арестовала».

Подчиненные выполнили приказание. Под мышкой у этого субъекта нашлась интересная отметина: вытатуированный ряд цифр, порядковый номер.

– Что, сволочь, в Травнике служил?.. – спросил капитан Ракитин.

Лагерь смерти Травник был еще и школой, где гитлеровцы обучали охранников, преимущественно из пленных красноармейцев, власовцев, западноукраинских бандеровцев, «лесных братьев» – прибалтов. Шуцманы потом распределялись в другие лагеря смерти, где, как верные псы, выслуживались перед арийскими господами.

Волчара, который хотел спрятаться в «овечьей шкуре» облачения священника, молчал и только зыркал исподлобья.

– «Я, украинский доброволец, этой присягой добровольно отдаю себя в распоряжение Немецкой Армии. Я присягаю Немецкому Вождю и Верховному Командующему Немецкой Армии Адольфу Гитлеру в неизменной верности и послушании. …Конец моей службы, как украинского добровольца, определяет Немецкая Армия», – припомнил «попаданец» и историк в своем прошлом-будущем Виктор Ракитин текст присяги Украинской Повстанческой Армии. – Ну, что, сильно помог тебе «немецкий вождь» Адольф Гитлер, шакал ты чертов? Мразью ты жил, а гнидой тебе в петле болтаться! Уведите эту бандеровскую шваль!