Выжить

...Следующие несколько дней были для меня очень сложными. Боль от потери друга утихала очень медленно. Я постоянно вспоминал Уилсона и практически ничего не ел. Просто кусок не лез в горло. Дейдра старалась поднимать настроение, но у неё мало что получалось. Даже секс с ней не приносил особого удовлетворения. Из-за ублюдского голоса, теперь каждую ночь звучавшего в моей голове и твердившего лишь одно: "убей его!", я перестал спать. Ночь для меня превратилась в пытку. Я хватал пару часов сна днём, но этого было недостаточно. Я очень быстро стал слишком раздражительным и жители это заметили. Привели ко мне Кервина со своим неразлучным чайничком и я, впервые в жизни, надышался столько наркоты, что отрубился моментально. А когда проснулся ближе к вечеру, чувствовал себя отдохнувшим и выспавшимся. Поэтому листья с дерева Юма до конца зимы стали моими надёжными спутниками. Когда я прибывал в наркотическом забытьи, голоса не тревожили меня и больше не призывали к убийству Джона.

А ему с каждым днём становилось всё хуже. Несмотря на то, что Мелее удалось обработать раны и держать в сознании, пока не возвращалась боль, Джон чахнул. Если он и обладал регенерацией подобной моей, то она не справлялась. Длинные когти жутких тварей оставили на его животе глубокие раны и Мелея предполагала худшее: или были повреждены внутренние органы, или началась гангрена. Конечно же, она выражалась не столь изысканными словами, но я всё понял. Посещал её избушку, смотрел на покрасневшие раны на животе Казинса и ругался сквозь зубы. Хоть Руадар вполне неплохо справлялся с обязанностями управленца, всё же он был не Джон. Даже не обладал достаточным багажом знаний, чтобы подсчитать оставшиеся запасы. Плохо умел считать и ничего не знал об умножении. Пришлось помогать с этим вопросом.

Элестин внимательно за мной наблюдал, но активных действий не принимал. Решил оставить в покое. Так и не проговорился про "гончих", но постоянно ходил недовольный. И чем ближе становилась весна, тем недовольнее он становился. Джона практически не посещал, видимо, списав его со счетов. А вот за мной ходил по пятам. Утверждал, что как только закрепится весна, нам надо отправляться в дорогу. Стал я элотаном или нет, для него уже было неважно. Он выбрал меня и хотел отсюда убраться как можно быстрее. В конце-концов мне это надоело и я заявил, что сам буду решать, что делать и когда. Как только я буду готов, я дам ему знать. И если у него недостаточно терпения, пусть лучше выпьет лишнюю чарку секхи, чтобы время шло быстрее.

Часть 2. Глава 12.

Когда морозы немного спали, а Дагнар сказал, что зима через полторы декады закончится и начнётся потепление, к нам с Дейдрой в гости пожаловала Мелея. Она давно уже не дулась ни на меня, ни на внучку за ту связь, в которую призывала не вступать, и присела у порога. Обрадованная Дейдра бросила зашивать мою рубаху и поставила перед ней кружку с водой и кусок хлеба, намазанный мёдом.

- Бабуля это тебе. Кушай.

- Спасибо, солнышко. Здавствуй, аниран.

- День добрый, Мелея. Что тебя к нам привело?

- Тебя элотан кличет, - сказала она. - Он очень слаб. Постоянно бредит и пребывает где-то между сном и явью. Впадает в беспамятство, потом просыпается и пытается встать. Больше не может засыпать без "дыма забытья". Для него он единственное лекарство.

- Он так плох? - спросил я и почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Джон мне нравился. Хоть он никогда не рвался в бой, я испытывал к нему уважение. Он не был трусом. Он был самым настоящим прагматиком. Был рассудительным и уверенным, когда дело касалось общины, за которую отвечал. К тому дважды спас мне жизнь. Первый раз, когда приютил. Второй, когда сам получил ужасные раны. И я был многим обязан ему.

- Да, плох, - подтвердила Мелея. - Я боюсь, началось заражение. Он не идёт на поправку, а медленно угасает и только шепчет твоё имя. Я решила, что тебе пора с ним переговорить. Возможно, времени на это больше не будет.

- Спасибо, Мелея, - я принялся торопливо одеваться. - Я сейчас же отправлюсь к нему.

Я засунул ноги в тёплые ботинки, накинул тулуп и шапку и выскочил на двор. Добежал до избы знахарки и зашёл внутрь. Ненея сидела у изголовья кровати и вытирала пот со лба Джона.

- Здравствуй, аниран, - поклонилась она, увидев меня. - Он ждал тебя. Я не буду мешать. Подожду за дверью.

- Оденься. Там холодно, - дал совет я и она ему последовала. Кивнула, накинула полушубок и вышла за порог.

Джон действительно выглядел плохо. Небритое лицо вытянулось и осунулось. Тело было прикрыто несколькими шкурами, а руки, лежавшие поверх, дрожали. Совсем рядом на столике дымил чайничек и Джон иногда поворачивал голову и втягивал спасительный дым ноздрями.

Я вздохнул и присел рядом, чувствуя, как грудь сжимают тиски. Я понял, что он не выкарабкается. Сердце заколотило от жалости, а в глазах появились слёзы.

- Джон... Джон, ты слышишь меня? - его давно немытые волосы слиплись от пота, а голова, казалось, горела, когда я провёл рукой. - Держись, мужик. Ты справишься.