Выжить, чтобы умереть

Большая часть студентов и персонала разъехались на лето. Остались только два десятка ребят и основной состав работников; они живут здесь круглый год. А на следующей неделе вас с Джулианом ждет настоящая тишина, поскольку всех остальных детей мы везем на экскурсию в Квебек. Позвольте мне быстренько показать вам школу, а затем я отведу вас к Джулиану. У него сейчас урок.

Как у него дела? — поинтересовалась Маура.

О, он по-настоящему расцвел, с тех пор как попал сюда! Не сказать, что он очень любит занятия в классе, однако мальчик находчив и замечает то, что упускают другие. А еще он защищает младших, всегда следит за ними. Настоящий опекун по характеру. — Лили умолкла. — Однако нам он стал доверять не сразу. Это и понятно, если вспомнить, что ему пришлось пережить в Вайоминге.

Да, Маура прекрасно понимала. Они с Джулианом перенесли все это вместе — боролись за жизнь, не зная, кому доверять.

А вы, Лили? — спросила Маура. — Как ваши дела?

Я теперь на своем месте. Живу в этом прекрасном замке. Учу замечательных детей.

Джулиан рассказывал, что на занятиях вы строили римскую катапульту.

Да, когда проходили приемы ведения осады. Студенты очень увлеклись процессом. И, к сожалению, разбили окно.

Женщины поднялись по каменной лестнице и оказались у двери — такой высокой, что в нее спокойно прошел бы великан. Лили снова набрала код замка. Массивная деревянная дверь распахнулась очень просто, от легкого толчка, и, переступив порог, спутницы оказались в холле с высоченными арками, обрамленными старым деревом. С потолка свисала железная люстра, а над ней, в арке, красовалось, словно разноцветный глаз, круглое витражное окно. В этот мрачный вечер сквозь него проникал лишь слабый мутноватый свет.

Маура остановилась у подножия массивной лестницы и залюбовалась гобеленом, висевшим на стене, — выцветшим изображением двух единорогов, отдыхающих в беседке из фруктовых деревьев и лоз.

Это и в самом деле замок, — проговорила она.

Построенный примерно в тысяча восемьсот тридцать пятом году неким Сирилом Магнусом, страдавшим манией величия. — Лили с отвращением покачала головой. — Он был железнодорожным магнатом, страстным охотником, коллекционером искусства и, если верить большинству свидетельств, порядочной сволочью. Этот замок замышлялся как его личная резиденция. Проектировался в готическом стиле, которым Магнус так восхищался во время путешествий по Европе. Гранит добывали в восьмидесяти километрах отсюда. Балки — из старого доброго мэнского дуба. Когда тридцать лет назад «Вечерня» купила это здание, оно было в очень приличном состоянии, так что почти все здесь — оригинальное. Сирил Магнус в течение нескольких лет достраивал замок, и в нем легко потеряться. Поэтому не удивляйтесь, если заблудитесь.

Этот гобелен выглядит средневековым, — сказала Маура, указывая на изображение единорогов.

Так и есть. Он привезен из виллы Энтони, что во Флоренции.

Мауре приходилось видеть сокровищницу, состоящую из картин

XVI века и венецианской мебели, которую Энтони Сансоне держал в своем особняке на Маячном Холме. Она нисколько не сомневалась, что его вилла во Флоренции столь же огромна, как и это здание, а произведения искусства, хранящиеся в ней, впечатляют еще больше. Однако эти стены отличались от теплых, выкрашенных в медовые оттенки тосканских строений, здешние стены из серого камня испускали холод, который невозможно было развеять даже в солнечный день.

А вы бывали там? — поинтересовалась Лили. — В его доме во Флоренции?

Меня не приглашали, — ответила Маура, а про себя добавила: «Видимо, в отличие от вас».

Лили задумчиво поглядела на собеседницу.

Не сомневаюсь, это дело времени, — проговорила она и повернулась к тому, что представлялось Мауре обшитой панелями стеной. Лили надавила на одну из панелей — та распахнулась, обнажив дверной проем. — Это вход в библиотеку.

Вы что, пытаетесь спрятать книги?

Нет, это просто одна из странностей постройки. Полагаю, старина Сирил Магнус любил сюрпризы, поскольку это не единственная дверь, замаскированная под нечто иное.

Лили провела гостью по коридору, в котором не было окон; темные панели на стенах еще больше подчеркивали его полумрак. Оказавшись в самом дальнем конце коридора, женщины вошли в комнату с высокими окнами-арками, пропускавшими серый свет угасающего дня. Маура удивленно вглядывалась в ряды и ряды книжных полок, взлетавшие вверх на три этажа, к самому потолку- куполу; штукатурка там была украшена изображением пушистых облаков на голубом небе.