Выжившие: Начало

Олег аккуратно и бесшумно прошел на кухню, находившуюся слева от входа, чуть дальше туалета, в котором ничего примечательного не было. Кухня пострадала, наверное, больше всего. Огромный холодильник перевернулся прямо на кухонные столы, стоявшие вокруг черной и раскрытой газовой плиты, откуда исходил шипящий звук и слабый, но резкий и одурманивающий запах газа. Подросток быстро прошел вглубь кухни, нашел газовый кран и перекрыл его. Шипение прекратилось. На всякий случай юноша еще открыл окно. Вернее только его подгоревшую пластмассовую раму. Стекла валялись и блестели на грязном, с разводами, но с красивым и уютным узором линолеуме. Те столы, на которые упал вытекший холодильник, полностью разрушились. Только антресоли непонятным образом остались висеть.

Пол в зале был полностью выдернут. Небольшие бруски досок лежали повсюду вместе с ковром, какими-то бумагами, проводами, тряпками и стеклом. Кругом разруха, светлые остатки обоев, обломки мебели, заставленные траншеей к полностью выбитому окну. На порванном до каркаса кресле, стоящем у окна, напротив разбитого телевизора лежал пожарный топор с ярко-красным лезвием и аккуратной и гладкой рукояткой немного неровной формы. Судя по кускам грязи и черным угольным следам на острие, им кто-то уже пользовался. Прежде, чем его взять, подросток еще раз огляделся, чтобы убедиться, что никого нет, и потом уже взял.

Как это было бы неожиданно, но в дверь постучали. Олег бегом подошел к двери, отодвинул шкаф и посмотрел в глазок. Стоял светловолосый мужчина лет тридцати, немного смуглый, с тяжелыми серьезными глазами, крупным носом, тонким ртом, окруженным темной щетиной. Сам был невысок и одет в темную куртку с какой-то надписью газовой службы и линиями на руках. Убедившись, что это человек, Олег открыл. Сердце юноши екнуло и исчезло, в глазах немного потемнело, а мозг словно охладился, ноги наполнились ватой – человека не было. Его не было ни за дверью, ни на пролете, нигде.

Олег закрыл дверь, зайдя в квартиру и заметил, что из кухни медленно тянутся какие-то ветки, хватающиеся за порог, косяки, захватывают стены, двигаясь к Олегу. Внешне они выглядели как тонкие и сухие ветки тополя, правда болотного цвета, но по консистенции были мягкими, вязкими, немного жидкими и влажными. Это подросток понял, когда тихо подошел в стене, плененную веточной сеткой, которая продолжала вязать свою паутину, но на других стенах. Олег понял, что этим самым ветки пытаются пленить его самого. Размахнувшись, юноша ударил топором по сетке. Та оборвалась, но сразу же срослась. Тем временем уже по ногам подростка ползли эти ветки. Олег подпрыгнул, чтобы они отвязались от него и, одним ударом топора резко отрубив ветки, что росли у двери, выбежал из квартиры. Лестничная площадка и все лестницы тоже порастали заразными ветками. Олег, чуть ли не со скоростью света побежал вниз, к выходу из подъезда.

Выбежав, оглядел здание. Оно полностью было во владении веток, из окна кухни той квартиры выглядывал огромный глаз огненного цвета с черным кошачьим зрачком, направленным прямо на Олега. Ветки по земле продолжали идти за подростком. Тот бил по приближающейся опасности топором, часто попадая не по цели, а по земле. Юноша был в отчаянии. Этот плющ будет преследовать его до тех пор, пока не скроется от этого глаза. Олег встал, бросил топор, взял в руки Абакан, дернул затвор и открыл огонь по глазу. Отдача была сильная, но это никак не мешало подростку точно стрелять. Он нажимал один раз на курок, а выстрелов получалось два. Это очень помогло ему, ведь долго зажимать курок не мог – палец затекал.

Первые пули поразили глаз и заставили его вскрикнуть настолько громко, что от такой высокой частоты крика уши Олега немного задрожали. Глаз разразился яростью, стал вытекать литрами какой-то желтой и противной жидкости, скрылся за окном, прибирая свои ветки обратно. Остальные пули прилетели в кухню, откуда внезапно вылетел взрыв с грохотом, вытеснивший раму на улицу. Это был газ.

Плющ мертв. Снова наступило спокойствие, но ему Олег уже не доверял. Умерший от катастрофы район заполнился странным гудением, шепотом, шорохами сгоревших растений. Издалека доносились целые пулеметные очереди.

Далее была дорога к другим этажкам, стоявшим уже лицом к Олегу. Они стояли так, что образовывали прямоугольник внутри себя, откуда тянуло дымом и запахом мертвечины. Сама дорога заграждена разбитыми и смятыми автомобилями, горящей бронетехникой, растерзанными трупами военных или тех, что имели такую же форму, как у шофера того автобуса. Темный асфальт был в трещинах и крови. Над ним, в воздухе, несся дым с запахом пороха и туман, закрывающий верхние этажи. Ни единой живой души, ни одного человека.