Выживший. Чистилище

Так, а с этим что делать? Бедняга либо сейчас очнется, либо окочурится тут в одном исподнем. Не добивать же парня, в самом деле, совсем пацан еще, и нагрешить, скорее всего, не успел. Ладно, свои ботинки я ему на ноги натяну, но это и все, чем я мог ему помочь.

Тут мой взгляд упал на барак, где хранились покойники. Корешков вроде бы при морге постоянно живет, у него там своя каморка, вон и свет от керосиновой лампы виден в маленьком оконце. Может, и согласится приглядеть за новым постояльцем?

Однорукий инвалид, на мое счастье, оказался на месте, причем без гостей, что было весьма кстати. Лишние свидетели нам ни к чему. Отворотив люто заскрипевшую на морозце дверь, окинул взглядом открывшуюся его глазам картину и задумчиво почесал пальцами единственной руки затылок.

— Это что же, не иначе, как ты, Клим, в вертухайское обрядился? И надо думать, что вот с него ты и снял? Дохляка мне приволок?

— В корень зришь, дед. Только живой он… пока. Без сознания. Оставлять его на морозе жалко, решил вот, может, у тебя паренек перекантуется. С покойничками.

— Ну, заноси, места еще есть, правда, слышал, буча у вас там была, свежие поступления ожидаются?

— Была, и твое заведение скоро заполнится постояльцами, все равно их определять больше некуда.

— Ну давай, тащи уже, а то и я продрог тут стоять… Только и у покойников не теплее, разве что ветра нет.

— А ты его одеялом прикрой, а предварительно спеленаю и кляп вставлю, чтобы раньше времени не шумел.

— Тогда и меня в моей комнатушке спеленай, можешь и тряпку в рот засунуть. А то приволокут сейчас трупы и подумают, что я тебе пособничал.

— И точно, как же это я сам не догадался!

В общем, сделали все, как запланировали. Уложил я конвойного на полати в мертвецкой, по соседству с окоченевшим зеком. Корешков притащил веревку и одеяло, сшитое из разноцветных кусков материи. Пока пеленал Симонова, тот уже начал приходить в себя, и я тут же знаками отослал старика, чтобы пленник его не запомнил. Затем продолжил дело, и в финале прикрыл бедолагу разноцветной попоной. Тот уже вращал белками глаз, пытаясь осознать, что происходит.

— Полежи пока в тишине, и не рыпайся, — прошептал я ему на ухо. — Будешь дергаться — пристрелю.

Тот попытался что-то промычать, но из-за вставленного в рот кляпа в виде какой-то вонючей тряпки из закромов сторожа трудно было разобрать содержание заготовленной для меня фразы. Оставив неудачливого конвоира наедине с покойниками, я перебрался в комнатушку Корешкова и проделал ту же процедуру, что и с Симоновым. М-да, связывать однорукого мне еще не доводилось. Ну ничего, примотать руку к туловищу — и готово. Теперь переложить на топчан. Для кляпа я нашел тряпку почище.

— Ладно, бывай, дед, не поминай лихом, — кивнул я на прощание.

Тот в ответ моргнул, и я вышел из барака на свежий воздух. Так, теперь в сторону столовой, может, удастся там чем-нибудь поживиться. Правда, непонятно еще, как я выберусь за пределы лагеря, но будет решать проблемы по мере их поступления.

В столовой никого не было, о чем свидетельствовал висевший на двери амбарный замок. Пара ударов прикладом — и скоба вместе с замком уже в снегу. Внутри темно, хоть глаз коли. Блин, надо было у сторожа хоть спички спросить, теперь что же, к нему возвращаться?

А не хочется. Может, удастся найти что-то съестное наощупь… Примерное расположение помещений в столовой я помнил, в большой зал идти смысла нет, нужно порыскать в подсобке. А она прямо и налево, если я ничего не путаю. Вот только какая дверь, первая или вторая? Одна из комнат точно поварская, там, может, пожрать и найдется, но вряд ли много.

Я вел ладонью по шершавым доскам, всем своим нутром чувствуя, как испаряются драгоценные минуты. Так, вот первая дверь. Толкнул — заперто. Ладно, применим силу. Удара плечом оказалось достаточно, чтобы хлипкий запор слетел и я оказался внутри. Через небольшое зарешеченное конце проникало внутрь немного света, и этого минимума мне хватило понять, что я, похоже, оказался в поварской. В этот момент какое-то странное шевеление в углу заставило меня вскинуть винтовку.

— Кто там?

— Не стреляйте, я это, Даудов.

На фоне оконца мне удалось различить выпрямившийся во весь рост человеческий силуэт.

— Какой еще Даудов?

— Повар, — жалостливо признался силуэт, поднимая руки.

— А-а, повар, говоришь, — протянул я, пытаясь вспомнить физиономию этого самого Даудова, потому что по голосу узнать было трудно. — А чего под замком сидишь?

— Так я часто остаюсь ночевать, чтобы утром не идти из отряда, а с сиреной начинать готовить завтрак, ваши же знают. Вот меня просто и запирают, положено столовую на ночь под замок.

— И точно, как же я забыл! — хлопнул себя по лбу с деланным изумлением.

— А что за сирена была, я уж думал, случилось что…

— Учебная тревога, проверка боеготовности. Ты это, Даудов, спички есть?

— Есть, как не быть!

— Давай сюда.

Получив коробок, я чиркнул спичкой, осветив лицо стоявшего передо мной зека. Ну да, знакомая физия кавказского разлива, видел за раздачей в колпаке. Тот, похоже, меня не признал, что ж, тем лучше.