Выживший с «Ермака»

Он лишь не мог для себя объяснить тяги к морю. Сравнительно недалеко имелась рыболовная артель, но доверять жизнь морским суденышкам Георгий не любил. Бескрайние водные просторы ему нравились именно с берега. Не зря же когда-то давно при выборе места для проживания он взял себе участок именно здесь, где лес вокруг и до моря подать рукой. Только жаль, что бывать дома приходилось нечасто.

Живность какую завести? Так одичает ведь в отсутствие хозяина. Но красота вокруг какая! Это столица встретила неприветливо.

Неприветливость выражалась в том, что выпускные классы женской гимназии отправились на экскурсию на Новый Петербург, и встретиться с одной прелестной ученицей потому не получилось. А без нее город казался пустым и немилым. Да, победное возвращение в своем кругу отпраздновали славно, так ведь хотелось и иного праздника. С неспешными прогулками вдоль улиц и площадей. Насчет же остального – погуляли, как положено, пора и честь знать.

Со всякими рапортами, донесениями, объяснениями, актами и прочей бюрократической волокитой Георгий расправился еще на борту, текущим ремонтом «Неустрашимого» занялись на верфях под контролем Дандевиля, так надо использовать нежданный отпуск как можно лучше. Жаль, одному не очень получается. И даже Греков куда-то пропал. Отбыл для выполнения задания. А куда, никому знать не положено.

И все-таки хорошо здесь, даже пусть чуть и одиноко! Уже в первый день Георгий извлек из кладовки долго простоявшие без дела лыжи и до темноты гулял по окрестностям. С банькой дела обстояли похуже. Одному париться не в цвет, не говоря уже про положенную после стопку.

Грустить не пришлось. Найденов еще издалека заметил, что в его доме кто-то есть. Он уже подумал, не друг ли Федька вырвался из объятий родителей и примчался разделить одиночество, но все оказалось проще. Хорошие люди приходят тогда, когда в них есть нужда, и целая толпа станичников уже поджидала вернувшегося служивого казака. Да, своей маленькой семьи у Георгия нет, так большая на что? Негоже человеку даже в первый день сидеть совсем одному.

Дома на Новом Оренбурге запирать было не принято, лишь обозначать, что хозяина сейчас нет. Чужого никому не надо, все как оставишь, так и лежать будет, так к чему запоры? От кого? Пришлых здесь не водится, и даже те, кто не принадлежал к казачьему сословию, ничем не нарушали порядка. Нашелся бы желающий безумец – долго бы сидеть не смог, а лежать бы пришлось исключительно на животе.

Рядом все было заставлено глидерами, внутри полно народа. Сплошь казаки, без женщин, чья компания для серьезных посиделок и бесшабашного веселья не годилась, а уж припасов каждый приволок столько, что всем скопом могли бы спокойно пересидеть всю зиму.

– Ну, здорово, служивый! – Сам станичный атаман протянул поднос со стопкой и нехитрой закуской. – С морозца и с возвращением!

Позади, в гостиной, виднелся ломящийся от яств и выпивки стол.

И понеслось. Была и банька, уже растопленная, и пир горой, и дружеские беседы, и рассказы о том, что происходило далеко отсюда. Народ понятливый, опытный, разжевывать никому ничего не надо, а станичникам лучше знать о происходящем из первых рук да мотать на ус и делать свои выводы.

Наутро было тяжко, но подлечились рассолом, кое-кто по примеру Найденова еще энергичной лыжной прогулкой, а потом все повторилось.

Ближе к третьему вечеру подъесаул остался один. В памяти мелькал калейдоскоп меняющихся гостей, дым коромыслом, слаженное хоровое пение, гульба, вплоть до того, что кто-то пытался доказать удаль, искупавшись в море. Хорошо, сумели отговорить. Прочие дни Георгий планировал посвятить чтению да прогулкам. Ну, может, с редкими ответными визитами к одностаничникам. Теперь уже и одиночество не кажется страшным.

Глидер зашел на посадку, когда Найденов выходил из дома. Мягкое прикосновение к земле, а дальше дверь открылась, и на свет Божий вылез Греков.

– Хозяин! Принимай гостя! Понимаю, оно тебе не надо, но деваться некуда, – бодро прокричал войсковой старшина. – Баньку можешь пока не топить, стол не накрывать… Хотя нет. Чего-нибудь перекусить не откажусь.

– Чего-нибудь или кого-нибудь? – смеясь и заключая Грекова в объятия, уточнил Георгий. – С твоей-то работой…

– Посмотрел бы я, где бы вы без моей работы были, да картинка вырисовывается довольно страшная, – сквозь напускное веселье друга вдруг пробилась безмерная усталость. – Я к тебе отоспаться прилетел. Чтобы точно никто не нашел. Кровать, надеюсь, выделишь? Мне большего не надо. Даже белья.

– Постельного белья мне не жалко. Как одеяла, подушек и прочего. Выбирай любую комнату. У меня тихо, никто не потревожит. А если что, буду отстреливаться, прикрывая твой сон.

– Настоящий друг! Но учти: я сейчас словно медведь. Готов до весны проспать.

– Незаметно. Жирка в тебе не прибавилось. Тощую лапу долго не пососешь.

Разговор плавно перетек в кухню, и Найденов проворно доставал из холодильника и выставлял на стол копченые окорока, соленое сало, колбасы, грибы, пару больших емкостей с салатами – все, что предыдущие гости приволокли, да так и не съели.