Выживут профи

– Не шевелись, я делаю брови! Да кто его знает, что он там делает. Мне водитель рассказывал, что видел, как тот ночью шляется в заброшенном гаражном комплексе, там за пустырем, где еще один дом начали строить. Скоро здесь натыкают этих домов, как грибов, золотые метры. А может, и платиновые или бриллиантовые.

– А водитель что там делал, на пустыре ночью?

От моего вопроса Рудик округлил в ужасе глаза:

– Вот ты пока не спросила, я и не подумал. Ужас какой, тоже странный этот водитель, вечно улыбается. А одна рука как мои две ноги. Тоже маньяк! Как мне теперь с ним в машине ездить?! Он так подозрительно на меня в зеркало в салоне смотрит, кошмар!

После нанесения макияжа я решила прогуляться по квартире, чтобы опросить прислугу. Первым делом я проникла на кухню под предлогом получить бутерброд на второй завтрак. Жилистый повар вытащил мне из холодильника тарелку с остатками утреннего пиршества, разложил на столе половинку туши, достал огромный тесак и с азартом принялся рубить мясо. Я издалека через открытую дверь наблюдала за ним, от вида ошметков и крови сырная гренка не лезла в рот, а лихой рубака казался мне очень опасным типом. Повар вытер лоб, одарил меня милой улыбкой и прокомментировал:

– Не люблю мясо, если честно. Веганствовал одно время. Если бы не хорошая зарплата, то пошел бы работать в кондитерскую печь тортики.

Он вытащил из холодильника крохотное пирожное с изящной шоколадной короной и ягодкой вишни:

– Вот, угощайтесь. Это я сделал, Нинэль Федоровне сладкое нельзя, да и она сама предпочитает кексам хороший шашлык.

С осторожностью я надкусила пирожное, но оно оказалось очень нежным и пропитанным кремом. Повар с улыбкой наблюдал, как я пробую его творение:

– Пек бы тортики, еще я вяжу на досуге шарфы красивые и варю варенье из необычных ингредиентов. Пробовали когда-нибудь варенье из шишек? А из тыквы? А из лепестков роз?

Я отрицательно качала головой на все вопросы мужчины, тот вздохнул и оглядел горку рубленого мяса перед собой:

– Ну вот, сделаю рагу на обед.

А я поинтересовалась:

– Вы случайно не знаете, что за экологи Нинэль Федоровне угрожали?

– Нет, не знаю, – покачал головой повар. – Мне, если честно, не до этих всяких молодежных движений. У меня семья: жена-красавица, детки, дача вон есть. Да и веганом я был лет в шестнадцать-семнадцать. Ну знаете, гормоны играют, хочется мир под себя прогнуть. С возрастом прошло.

Я кивнула, соглашаясь.

После чего успела только проверить почту. Эксперт прислал заключение, из которого, если через терминологию продраться, выходило: кровь свиная, судя по степени свертываемости, разлита была в районе 3–4 утра, часов за шесть-семь до нашего прибытия. Надписи на стеклах выполнены той же кровью, почерк принадлежит предположительно мужчине, точнее скажет почерковед. Обнаружены следы кисточки: «белка», размер 10–12, судя по количеству оставленных волосков, низкого качества. Нанесение неумелое: нечасто хулиган кисточку в руках держал. Отпечатков пальцев, следов и прочего не обнаружено.

Собственно, по предыдущим происшествиям результаты те же: ничего не понятно. Краска была использована акриловая – колер самой расхожей марки, оттенок темно-красный.

Марта отписалась, что уехала с Грушей в турне по области. Как вернется – когда, не знает, – сделает. Я психанула: ну что мне мешало в тот же день, сразу, подхватить ее под ручку? Пара звонков – и нашелся бы нормальный спец по составлению фотороботов. А теперь – только ждать…

Ну и все, и успела я только в платье свое влезть, пистолет на бедре закрепить и сумочку взять.

Через полчаса, когда мы садились в машину, Быкова одобрительно взглянула на меня:

– Выглядим круто, курицы эти деловые облезут от зависти.

Быкова была в парадном наряде: красное платье, боа из горностая, крупные украшения с бриллиантами на шее, на руках и даже в пышной прическе из каштановых прядей.

Дорога до места встречи прошла быстро под рассказы Нинэль о своем прошлом:

– Я же родом из деревни, в городе уже тридцать лет, а каждый день снится мой старый дом из детства. За скотиной с пяти лет я начала ухаживать, в семь на рынок с матерью ездила, чтобы мясо продавать. А в десять лет одна уже стояла на рынке, первая сообразила, что можно не только куски мяса, но и готовый фарш, котлеты, нарезку продавать. Ко мне очереди стали выстраиваться! Продавцов наняла, ферму в деревне своей купила. А мне пятнадцать было, представляешь?! И так меня бабы ненавидели, продавщицы с рынка, соседки с деревни, коровницы с фермы, каждая норовила сплетню рассказать, грязью облить. С тех пор стараюсь с мужиками работать и общаться, хочется иногда по-женски посидеть, да потом слухов не оберешься. Сейчас вот едем в змеиное гнездо, сама увидишь – стервы и выпендрежницы, одно название, что бизнес-леди.

– Зачем тогда согласились на встречу? – удивилась я решению клиентки.

– Что ты как ребенок, это же лучшее место, чтобы узнать, как дела у конкурентов, их мужей и любовников, – хмыкнула Нинэль. – Девки упьются шампанским и начнут мериться, кто круче. Ты не теряйся, если что услышишь интересное, рассказывай мне.