Выживут профи

Ужин я успешно проспала, скорее всего организм по-прежнему перестраивался после смены часовых поясов, так что ужинала я уже глубокой ночью в одиночестве, перед этим проведя ревизию в холодильнике. Остальное время я плескалась в бассейне и любовалась невероятной красотой ночного морского берега.

Перед рассветом меня наконец начала одолевать дремота, веки потяжелели и сон сморил меня прямо в кресле возле бассейна. Сквозь сон я услышала чьи-то шаги, но пока приходила в себя, все затихло. Я внимательно прислушалась, но перед рассветом затих даже морской прибой, так что, списав все на тревожный сон и сбитый режим, мне ничего не оставалось, как вернуться в свою комнату и провалиться в сладкие сновидения. Проснулась я резко, как от толчка, несколько секунд соображала и потом поняла, почему меня мучает тревога – полнейшая тишина на вилле, ни мурлыканья Таи и Антона, ни зычного голоса Нинэль, ни дребезжащего тенорка Щавельского. Как пружина, я вскочила с кровати и пошла на разведку: в саду, на кухне и в гостиной мне кланялись и с птичьим щебетанием приветствовали слуги, но, кроме местных жителей, я никого не увидела. В телефоне я нашла номер Юрия, тот сразу же взял трубку и успокоил, что господин Щавельский плохо себя чувствует и ему даже вызвали врача, госпожа Быкова еще не просыпалась, а молодые люди уехали в аэропорт на такси встречать гостей.

Я осторожно постучала в комнату Нинэль, потом более настойчиво, а затем вломилась без разрешения. Кровать была аккуратно заправлена, сегодня в комнате явно убирались: свежие полотенца в ванной, влажные следы на полу, букет недавно срезанных цветов в вазе на блестящем туалетном столике. Я нашла горничную, несколько раз повторила вопрос, видела ли она госпожу Быкову, но женщина радостно улыбалась, кивала и охотно чирикала на незнакомом языке. Я уже подумывала снова звонить Юрию и объявлять Нинэль в розыск, как на виллу вернулись на веренице такси Тая и Антон. Вместе с ними прибыло человек пятнадцать, очень похожих на Таисию, все гости были невысокими, с прямыми черными волосами и узким разрезом глаз. Антон пояснил на мой удивленный взгляд:

– Родственники Таечки, прилетели на свадьбу.

– Свадьба уже скоро? – уточнила я.

– Завтра утром, вас тоже приглашаем. Мы здесь на вилле будем праздновать, мама не хочет слушать, конечно. Но мы хотим пожениться, и точка. Тая обо всем договорилась с местными, она хочет, чтобы все было как в сказке. Может быть, вы поговорите с мамой, чтобы она пришла на свадьбу. Я буду ее очень ждать.

Иногда Антон при всей мягкости характера проявлял упрямство, как у матери.

– А Тая из Якутии? Почему ее родственники не говорят на русском?

– Они на русском говорят, – обиженно возразила Таисия, которая вынырнула из-за спины Антона. – Вы просто не привыкли к акценту.

– А вы не знаете, где Нинэль Федоровна? – Я с каждой минутой все больше беспокоилась, где же моя клиентка.

Антон и Тая синхронно пожали плечами. Парень замотал головой:

– Я маму не видел со вчерашнего дня. Мы весь день отсыпались вчера в своей комнате, а вечером ездили в город за украшениями к свадьбе. Мама не хочет общаться со мной, даже из комнаты на обед и ужин не вышла.

– Мне кажется, когда мы на такси проезжали вдоль моря, я видела ее на дальней стороне пляжа, рыжие пряди развевались на ветру, – вмешалась невеста Антона. – Передайте Нинэль Федоровне, что с ее стороны неразумно бродить одной в такую жару, может случиться солнечный удар. А еще солнце старит кожу, ей необходимо намазаться кремом с УФ-фильтром, который я привезла с собой.

Кивком согласившись передать все послания, я бросилась через толпу слуг или родственников, уже было трудно разобраться, в сторону пляжа и дальше по береговой линии, все сильнее отдаляясь от виллы.

Рыжие пряди я заметила издалека, но спешить на помощь не стала: на высоком сетчатом заборе, который обозначал конец владений Быковой, висел рыжий парик, длинные завитки огненных волос упруго бились под свежим бризом. Но самой Нинэль не было ни возле забора, ни на пляже среди толпы лопочущих родственников, ни в своей комнате, ни возле забитого гостями бассейна. Парик я снимать с забора не стала, лишь наспех приведя себя в порядок, направилась обратно к границе частного пляжа с твердым намерением вызвать охрану и полицию, я была уверена, что мою клиентку похитили. Утренние шаги возле бассейна, ее отсутствие на вилле больше 6 часов и вещдок в виде парика указывали на преступление. Но сделать необходимые звонки я не успела, за мной по пляжу бежала горничная. Она с поклоном всучила мне записку, где крупным округлым почерком было написано: «Женька! Дай ей десять долларов, и она приведет тебя ко мне. Никому ничего не рассказывай. Захвати из моей комнаты носки и тапки. Н.» Я ловко прихватила женщину за запястья и уточнила по-английски:

– Where is Russian Women? I call Police.

В глазах служанки заметался страх, но она только запищала и попыталась вытянуть руку. Я сжала запястье сильнее и специальным приемом слегка вывернула руку, от боли тайка вдруг заговорила вполне сносно на русском языке: