Выживут профи

Нинэль Федоровна к тому моменту выпорхнула из автомобиля и шла по территории завода. Небольшая площадка была залита ровным асфальтом, лишь в углу недалеко от будки охраны расположился пятачок свежей раскопанной земли и пара лавочек под пластиковым козырьком. Все остальное пространство занимали несколько двухэтажных вытянутых зданий, которые были выкрашены в сдержанный серый цвет; центральный корпус сиял светоотражающим фасадом, над крыльцом гордо расположилась вывеска: «Мясоперерабатывающий завод № 5».

Нинель прошлась вдоль корпусов и уточнила:

– Где центральный вход на завод?

– Прямо и налево, там пропускной пункт для работников завода, потом раздевалка и душ. Пойдемте пока в мой кабинет, кофе выпьете после дороги перед собранием. Хотим его провести в офисной части завода, там есть небольшой актовый зал.

Нинэль кивнула:

– Кофе тащи, здесь попью. А на собрание не пойду, ты уж сам, Серега.

Демин растерянно поморгал и медленно побрел ко входу в офисное здание с вывеской, он с недоумением то и дело оглядывался, ожидая, что же задумала странная владелица. А Быкова подмигнула мне и смело двинулась в здание цеха, я следовала за ней, как и положено телохранителю. Там мы перелезли через турникет, прошли по коридору мимо светлого помещения с рядом железных шкафчиков, потом был вход в душевую с десятком кабинок, и через распашные металлические двери коридор привел нас в цех переработки мяса.

Для меня все выглядело как в фильмах ужасов: огромные крюки под потолком, длинные дорожки конвейера с прикрепленными мощными ножами, гигантская чаша миксера с острейшими лопастями-лезвиями. От такого зрелища Нинэль пришла в восторг, она как заправская хозяйка устроила мне экскурсию:

– Смотри, отсюда едут туши на разделку, профессионально это называется обвалка, когда отделяют мясо и кости. Кости потом идут в продажу, шкуры и копыта тоже перерабатываются. Безотходное производство, европейские технологии!

– И куда потом хвосты и копыта? В колбасу? – поинтересовалась я.

– Обижаешь, субпродукты используют для производства корма для животных, удобрений, из шкур шьют одежду. У меня же есть еще и парочка швейных фабрик, там шкуру обрабатывают и пускают на дубленки, сумки, пояса.

– Все как в древние времена, мясо для еды, шкура для одежды.

Пока мы бродили по цеху и осматривали оборудование, Демин принес нам кофе в высоких вытянутых чашках с блюдцами-подставками. Директор оставил плащ в кабинете, и теперь была видна его странная фигура: узкие плечи и грудная клетка начинали расширяться на талии и плавно переходили в объемные бедра и мощные ноги.

Коридор, где размещались раздевалка и душевая, наполнялся голосами, особо любопытные работники заглядывали через миниатюрные оконца в верхней части двери, но заходить не решались. Наконец, людской поток достиг своего пика, двери распахнулись и в цех зашли около ста мужчин разных возрастов, высоких и средних, тощих и справных. Они не стали облачаться в рабочую униформу, почти все были одеты в футболки или обычные рубашки в сочетании с джинсами или недорогими брюками.

Нинэль приосанилась и приветливо поздоровалась.

– Доброе утро, – раздалось в ответ ей недружное гудение мужских голосов.

Быкова выглядела эффектно в этом огромном монохромном цехе, который переливался лишь металлическими бликами оборудования под солнечными лучами, проникавшими через матовые стекла. Ярко-синее платье в пол, глубокий вырез намекал, что природа щедро одарила Нинэль женскими прелестями, на голове корона из рыжих кудрей, яркий макияж подчеркивал сочные губы, а плавные движения крупных рук притягивали взгляд во время ее речи:

– Дорогие мои, проходите! Меня зовут Нинэль Быкова, я владелица завода. Слышала, что у вас с руководством никак не получается договориться, приехала сама узнать, поговорить с вами откровенно. Этот цех второй ваш дом. – Нинэль отпила из чашки, чтобы рабочие успевали осмысливать ее речь во время пауз. – Как настоящие хозяева, вы стараетесь, чтобы ваш дом был уютным и привлекательным. Чтобы вам было комфортно в нем находиться, здесь же проходит половина вашей жизни. Расскажите, что хотите улучшить, чего не хватает? Серега, записывай, сегодня купим и привезем.

Толпа загудела, как растревоженный улей, рабочие удивленно переговаривались друг с другом, раздавались смешки и возгласы недоверия.

– Чего, прямо все купите?

– Доминошку хотим и газеты!

– Диванчик бы какой, ноги гудят по двенадцать часов стоять.

– И курилку побольше, а то по трое только пускают.

Мужчины, глядя друг на друга, становились все смелее:

– А еще закусочку да под водочку.

– Лучше пивка для рывка.

– И девчонок симпатичных, а то набрали мужиков, работать скучно.

Нинэль ободряюще кивала на каждый выкрик, строго проверяла, что строчит в блокноте рыхлый Демин, и прижимала умоляюще руки к пышной груди при каждом ехидном вопросе.

– Че эт вы такая добрая? – подозрительно спросил низкий мужичок с пышным венчиком кудрей вокруг блестящей лысины.

Нинэль подошла поближе к нему и положила мягкую белую ладонь на плечо:

– Тебя как зовут?

– Мишаня, а че?