Выжженное небо Афгана. Боевая авиация в Афганской войне

Пока мы из Баграма по вызову через ретранслятор Ан-26РТ (висевший в воздухе все светлое время каждый день) прилетели к горящей колонне на выручку, УКВ-связь с офицером-наводчиком в этой колонне была потеряна. К стыду наших командиров, даже через 40 лет после Великой Отечественной войны она ничему никого не научила: у танкистов и на БТР одна КВ-связь – у нас в авиации «для поддержки» наземных войск только УКВ-радиостанции. Огрызался выстрелами только танк (с высоты 3000 м огонь стрелкового оружия не просматривается), но было ясно – они там «в мешке» долго не протянут и потери будут большие. Обстановку «наверху» сочли безвыходной, наводчика и связи ведь нет, и старший на борту Ан-26… категорически запретил нам «работу» и строго приказал командиру группы майору Глове следовать на аэродром. Николай начал возмущаться – наши погибают, вся колонна в дыму, и «соблюдать» меры безопасности в данной ситуации как-то не к месту, надо хотя бы морально поддержать наших. Ему объяснили, что это приказ. Тогда после нескольких минут «невыполнения боевого приказа» Глова заявил для прокурора (на «антоне» эфир записывал магнитофон): всю ответственность беру на себя. Голос «сверху» умолк: вам виднее. Но нам с трех тысяч для ввода истребителя ничего, кроме дыма и огня, не видно! А взрывы бомб на склонах в ущелье могут накрыть и своих! И хочется помочь, и колется без наводчика. На каждом из четырех самолетов висело по четыре штучки ОФАБ-250, хватало на два захода каждому. Сбросили часть в первом заходе. Первая пара сбросов наобум, наверное, только морально «встряхнула» нападавших. Внизу нас, наверное, услышали (не по гулу самолетов, а по взрывам бомб) только после второго захода – в уцелевшем танке сидели толковые ребята и начали чаще «целеуказывать» стрельбой в одно место, чтоб до нас «дошло». И пока настала очередь крайнего в группе, то стало ясно – куда теперь надо «клюнуть» наверняка и результативно. Отбомбившись, четверка МиГ-21бис уничтожила 80 «духов» из 160, шедших в Панджшер на поддержку джихада. Оставшиеся в живых «передумали» и вернулись. Тем самым он, как отметил тогдашний командующий авиацией генерал Колодий, спас не только наших в колонне, но и воюющих в панджшерской операции. Так что обошлось без наказания за ослушание начальства. Через две недели генерал Колодий специально перед летным составом Баграма привел в пример решительные и единственно правильные действия в непростой критичной ситуации майора Гловы».

Ввиду принимавшихся мер безопасности всего несколько раз самолеты возвращались с боевыми повреждениями. В одном таком случае пулей ДШК оказался пробит крыльевой топливный бак и лонжерон крыла, уже на излете пуля засела в силовой балке крыла. В противоположность, несколько случаев серьезных повреждений имели причинами собственные осколки и снаряды, являвшиеся куда более серьезным средством поражения, чем душманские автоматы. В одном из происшествий самолет в пикировании налетел на осколки разрыва снаряда С-24, один из которых весом с килограмм пробил конус воздухозаборника и застрял в антенне радиолокационного прицела.

Самый убедительный довод – пятисоткилограммовая бомба ФАБ-500М54 под крылом МиГ-21

В марте 1984 года из-за дефекта техники был разбит МиГ-21бис. На самолете из-за дефицита запчастей поставили клапан воздушной системы с другой машины. Тот оказался нерабочим, и в очередном вылете «травящий» воздух оставил систему без давления. При посадке самолета основная тормозная система не работала, отказал и выпуск тормозного парашюта. Истребитель пробежал всю ВПП, вылетел на грунт и, прорвав заграждение аэродрома, подломил переднюю стойку. Помятой оказалась носовая часть и свернут конус воздухозаборника. Летчик не получил ни царапины, а самолет после необходимого ремонта вернулся в строй.