Вызов принят. Остросюжетная жизнь работника скорой помощи

Часто в памяти остаются не самые драматичные вызовы. Однажды я приехал к мужчине лет восьмидесяти, у которого случилась передозировка. У него был большой дом и красивая машина. Очевидно, это успешный человек. Однако его жена недавно умерла, и он не мог больше выносить одиночество. По пути в больницу он сказал мне: «Я не знаю, почему я до сих пор здесь. У меня нет ни детей, ни друзей, и я больше не хочу жить».

Обычно в таких ситуациях я говорю: «Самоубийство – это постоянное решение преходящей проблемы», но в том случае все было немного иначе из-за возраста мужчины. Я объяснил ему, что есть группы поддержки, общества и клубы, где можно познакомиться с новыми людьми, и это мог бы быть первый день его оставшейся жизни. Возможно, все звучит банально, но что еще можно было посоветовать тому человеку в час нужды?

Я вижу множество людей, которые на самом деле не живут, а цепляются за жизнь кончиками пальцев. Рядом с ними нет никого, кто взял бы их за руку и вытащил. Я видел пары, где обоим партнерам за девяносто, а они пытаются заботиться друг о друге без поддержки родных, друзей или других людей. Я видел голых немытых детей, бегающих по полуразрушенным домам, где пирамиды из пепельниц так же высоки, как пирамиды их грязных тарелок на кухне.

Чем дольше работаешь в скорой, тем меньше веришь в высшие силы. Столько всего ужасного приходится видеть.

Иногда я думаю: «Кто я такой, чтобы судить?» Граница между осознанно выбранным образом жизни и пренебрежением часто размыта. Однако порой у меня не остается иного выбора, кроме как сообщить о пациентах в нужные службы. Этот процесс сам по себе довольно неприятен, поскольку, заполнив все необходимые документы, мы больше ничего не слышим о человеке. Мы не только не знаем, правильно ли мы поступили, но и не получаем информации о том, выполнили ли службы свою работу. Нам остается лишь скрестить пальцы.

У работников скорой помощи нет времени на философские размышления по поводу увиденного, и они становятся очень циничными. По крайней мере, я. Раньше я считал себя хорошим христианином и до сих пор надеюсь, что после смерти нас что-то ждет. А мои дети ходят в христианскую школу, потому что мне нравятся ценности, которые прививает религия. Однако чем дольше ты работаешь в скорой помощи, тем меньше веришь в высшие силы. Разве Бог позволит ребенку умереть мучительной смертью от рака костей? Или от родительской безответственности?

* * *

Однажды на станции мы с коллегами говорили о Боге, и я понял, что большинство людей стоят на стороне науки. Врачи и другие медицинские работники не могут творить чудеса в библейском смысле, но медицинские чудеса они творят каждую секунду. Я никогда не видел Иисуса, зато я видел чрескожное коронарное вмешательство, которое по сути является операцией на сердце, проведенной через вену. Вам больше не нужно ложиться в больницу на месяц: вы проводите там пару дней, а уже через несколько недель возобновляете тренировки в зале.

Пока Иисус не покажет нам свое лицо, я буду верить в чудеса человечности. Если после моей смерти райские жемчужные врата не распахнутся передо мной, то я позвоню в полицию.

8

Собирая по кусочкам

Про сотрудников скорой помощи можно сказать: «За все берется, да не все дается». Нас можно сравнить с «мужьями на час», которых вызывают, чтобы прочистить трубы или устранить течь. Это серьезные проблемы, требующие незамедлительного решения, и «муж на час» наверняка решит их мастерски. Однако вы вряд ли пригласили бы его, чтобы заменить проводку во всем доме, так же как не станете просить работника скорой помощи провести операцию на мозге. (Еще раз хочу напомнить, что сотрудники скорой помощи НЕ будут прочищать вам трубы и устранять течи. У нас и так полно работы.)

Когда я только начал работать, у меня развился комплекс неполноценности, потому что меня не научили делать все, что нужно. Я полагал, что врачи будут смотреть на меня свысока, так как они учатся не менее десяти лет. Однако вскоре я понял, что, когда у врачей что-то идет не так и им срочно требуется помощь, они звонят нам.

Часто мы в буквальном смысле собираем людей по кусочкам. Однажды нас вызвали к терапевту, пациенту которого резко стало плохо. Врач явно был застигнут врасплох состоянием того парня, и я не побоюсь сказать, что терапевты, в отличие от нас, не привыкли к таким ситуациям. Доктор испытал облегчение при виде нас. Пациент тоже, хотя он также был немного сконфужен. Врачи понимают, что у нас с ними разные задачи. Большинство сотрудников скорой помощи прекрасно выполняют свою работу.