Вызовите посла

Запись разговора с Богной он осмотрительно отправил дипломатической почтой, чтобы не тащить с собой через границу.

Глава пятая

2002 год, США, федеральная тюрьма Си-Так, больничное крыло

Петрова наконец оставили в покое. Может, наблюдавший его врач счел опасным для его психического здоровья допросы. Нет, его жалеть никто не стал бы, и Александр это осознавал, пожалуй, лучше чем кто-либо.

Он давно понял для себя, что все спецслужбы — это твердокаменный механизм с несколькими подвижными узлами, но спрятанными глубоко внутри этого механизма. А снаружи бронебойный панцирь. Ничем его не прошибешь.

Сперва Петров считал, что так устроен только КГБ, но убедился, что и в других странах спецслужбы работают по такому же принципу. Войти внутрь можно, а дальше ты должен либо находиться на своем посту, в своей нише и четко выполнять команды, либо ты провалишься внутрь механизма и тебя уничтожит твоя же собственная система. Если бы не было этой жесткости, она бы перестала функционировать. Превратилась бы в сито, из которого вытекает все, что в него попадает.

Петров не был внутри системы, но соприкоснулся с ней и стал выдавать людей этой системы.

Так впервые он продал тех сотрудников, которые работали в Болгарии. Знал в лицо представителей и военного атташата и людей из резидентуры. Их фамилии, во всяком случае, те, под которыми они находились в командировке в Софии. В бытность в Конго ему еще некем было торговать, а тут он уже слегка оброс связями и опытом. Да и не с французами имел дело. Вышла на него спецслужба посерьезнее.

Джек. Этот, с холодным взглядом, представился именно так. Довольно молодой, но цепкий. И Александр сразу ощутил на себе эту цепкость. Словно Джек все время держал его за горло.

…В Софии вначале все складывалось как-то не слишком удачно. Скандалы с женой, которая подозревала его во всех смертных грехах, и небезосновательно. Душная атмосфера советской колонии, когда все друг за другом приглядывали, невозможно было ни с кем выпить, расслабиться, чтобы на следующий день об этом ни стало известно всем.

Вначале Петров старался быть крайне осторожным. Он почти не выходил в город. Дом — посольство, посольство — дом, магазин. Подспудно Александр ждал, что французы выйдут на него сами. Ведь они завербовали его в Конго и что же, затратив время и средства на вербовку, забыли, не отслеживали его перемещения?

Закралось подозрение, что они утратили к нему интерес, когда его не взяли в ГРУ. Но откуда бы к ним могли поступить эти сведения? Петров не исключал, что у них есть свои люди в Москве и они следили там за ним.

Это равнодушие со стороны французов больно ударило по его самолюбию, раздразнило аппетит. Он, может, отказался бы, если бы они снова сделали к нему подход уже здесь, в Софии… Так он утешал себя. Хотя в глубине души был уверен, что продал бы им сразу же все, что знал на тот момент. Он испытал своего рода удовлетворение тогда в Конго, когда его прижали и он вынужденно сдался.

Из принципа Петров решил предложить свои услуги кому-нибудь другому. Дождался счастливого момента, когда жена уехала в Москву, закатив напоследок очередной скандал с битьем казенной посуды. Осколок рассек ему руку, и Александр ходил на перевязки.

Уже подкатила весенняя жара, и рана на руке, довольно глубокая, мокла, никак не заживала, и у Петрова имелся отличный повод посещать местный госпиталь. Туда же наведывался англичанин из посольства, который залечивал в хирургии обожженную руку. Александр узнал об этом случайно. Сидел в коридоре, ожидая своей очереди, когда Бертон, так звали этого человека, вышел из кабинета, баюкая перебинтованную руку, бледный от боли после перевязки.

Петрову тогда и в голову не могло прийти, что Бертон не случайно появился в полутемном длинном коридоре, где пахло хлоркой и аптекой. К Александру тогда уже присматривались. Его заметили в компании Богны, его видели пьяным в ее же компании и в обществе ее друзей. Хотя Петров и старался избегать шумных компаний.

В любом случае сотрудники советского посольства, которые осмеливались вести себя таким образом, обращали на себя внимание сразу же. В первую очередь своих контрразведчиков.

Однако Петров опередил сотрудников MI6, искавших возможности подхода к нему и, как трудолюбивые пчелы, вившихся вокруг хоть и дурно пахнущего, но богатого на пыльцу цветка.

Петров осторожно расспросил у врача, что это за человек с мученическим лицом выходит каждый раз из кабинета. Узнал и как долго собирается Бертон приходить в госпиталь на перевязки. Врач сказал, что ожог серьезный и ходить к нему Бертон будет еще долго. (Врача умаслили немалыми деньгами, чтобы в его кабинете два раза в неделю по нескольку минут посидел англичанин и чтобы врач корректно проинформировал русского, если тот полюбопытствует.)