Вызывайте ведьмака!

— Это не тебе, — как можно мягче и спокойней ответил Константин Петрович, — это я так, комментариев в телеграмме начитался! Люди стали очень злыми, Анечка.

— Котенька, они всегда такими были, и всегда будут, пора бы уже это понять, — благоразумно ответила женщина, — я тебе завтрак приготовила, иди, поешь, пока горячее.

— Да-да, спасибо, Анечка! Что-то я сегодня не в духе, и есть совсем не хочется. Может, позже.

Супруга Константина Петровича трудилась в городской библиотеке. Они познакомились, когда были ещё совсем молодыми, и нежно любили друг друга всю жизнь, вот уже без малого тридцать семь лет. Страсти, конечно же, со временем, улеглись. Да и не было особых страстей. Константин Петрович очень ценил свою преданную умницу супругу, с ангельским характером, за её личные качества. А страсти оставлял на стороне, о них Анечка даже не догадывалась. Как не догадывалась и о том, что её муж Котенька, был сильным светлым магом, и возглавлял в клане Мечислава боевое подразделение травников. Так называли находящихся под его началом трёх мудрых старушек, лечивших травами и заговорами, и двух молодых парней, специализирующихся на боевой магии с использованием сил природы. Они экспериментировали с созданием различных бальзамов и настоев, как возбуждающих боевой дух, так и успокаивающих. И, конечно же, всему клану поставляли лечебные и укрепляющие снадобья. Константин Петрович использовал служебное положение жены, чтобы находить в недрах бумажного хлама редкие рецепты и описания необычных трав для своего клана.

Дача Константина Петровича находилась как раз в посёлке, полностью занятом светлыми магами Мечислава. Однако Анечка, его бесценная супруга, прекрасно ладя с доброжелательными и милыми соседями, даже не подозревала, что общается с самыми настоящими колдунами, хоть и светлыми.

Было у Константина Петровича уязвимое место, его поздний сын Жорка. Супруга нежно называла его Егорушкой. Анечка, да и сам Константин Петрович, души в нём не чаяли! Но когда ребёнок подрос, Константин Петрович с ужасом обнаружил в нём неисправимый потенциал тёмного мага. От греха подальше, он решил никогда не показывать его своим светлым собратьям. На дачу отрока не возили, Константин Петрович соорудил ему что-то вроде аллергии на огородные растения, потому Анечка никогда и не настаивала.

Константин Петрович трепетно хранил и защищал как Анечку, так и своего сынка от всех, кто мог причинить им неприятности. Для этого использовал весь арсенал светлых магов, и получалось не хуже, чем у тёмных, даже им было чему поучиться.

Сын ещё нежился в постели, когда Константин Петрович вошёл в комнату.

— Жорка, вставай! — бесцеремонно сдёрнул с него одеяло.

— Ну пап, ты чего! — возмутился парень. Отца он не только уважал, но и побаивался.

Константин Петрович был взволнован и серьёзен как никогда, Егорушка это сразу заметил.

— Что-то случилось, па? — насторожился он.

Константин Петрович плюхнулся рядом, на кровать:

— Собирайся, тебе надо срочно уехать из Питера, хотя бы на пару недель.

— Па, я не могу! — упёрся сын. А сам подумал о чудесных голубых глазах, и не только, молодой ведьмы, с которой познакомился накануне. Девушка была яркой и ветреной, и уехать сейчас, да ещё так надолго, значило потерять её навсегда! А Егорушка ещё не завершил сложный ритуал приворота!

— Наташку свою тоже забирай, и ей в городе оставаться небезопасно, — хмуро сказал отец.

Парень замер в изумлении — откуда..? Нет, отец не мог видеть его с ведьмой, это исключено! В который раз Егорушка убеждался, что скрыть от отца ничего не возможно, но решил не сдаваться:

— Па, она со мной не поедет, не сможет бросить работу, и я остаюсь. Что случилось то? Может, всё не так плохо? — в глазах его заплясали чёртики, да что уж там — настоящие черти!

Константин Петрович тяжко вздохнул, понял, что не сможет переупрямить сына, а если будет настаивать, то он просто сбежит из дома, будет ещё хуже, молча поднялся и вышел из комнаты.

Что же делать? Он хорошо знал Мечислава, тот не отступит и проявит максимальную безжалостность, а его сынок уже изрядно засветился среди тёмных.

Он подошёл к окну и упёрся лбом в прохладное стекло. И тут, к нему на подоконник сел ворон, склонив голову, внимательно посмотрел на него и деловито проговорил:

— Кар!

Лицо Константина Петровича просветлело..

Василий с Полканом шли по подтаявшей дороге и радовались весеннему солнышку, когда к ним подлетел донельзя взволнованный ворон.

— Василий! Поторропись! Кова-аррство! Гнусное кова-аррство!

— Сядь, Карл, — ведьмак серьёзно отнёсся к настроению ворона, остановился, присел на высохший пень возле дороги, а птицу пригласил устраиваться на спине волка, его привычное место.

— Некогда сидеть! — ворон хлопал крыльями и не мог успокоиться, — если ты не поторропишься, их всех убьют! Они и так понесли потерри! Им не устоять! Вася, если тёмные погибнут, ты мне не дрруг!

Он рывками летал по кругу, чтобы как-то успокоиться.

— Карл, объясни всё толком! — потребовал ведьмак.

Ворон выровнял полёт и, наконец, смог взять себя в лапы, уселся на спину Полкана и сообщил: