Вызывайте ведьмака!

А любовь прихожан, которых он часто избавлял от различных напастей, и его благочестивое поведение, заслужили ему крепкую репутацию и неоспоримый авторитет. Да и не допускал отец Зосима подковёрные игры против себя. Реагировал быстро и жестоко, ещё до того, как ситуация выйдет из-под контроля. Об этом тоже все прекрасно знали и предпочитали с ним не связываться.

После разговора с Павлом, старец шёл домой и чувствовал необыкновенный прилив сил и вдохновение. Прежний азарт к войне взыграл в нём после долгих лет смирения. Он всё ещё был не так уж и стар, немногим более шестидесяти. И сейчас спина его выпрямилась, и даже походка сделалась стремительной и уверенной. Старец вновь почувствовал вкус к жизни и не собирался упускать открывшуюся возможность мощно заявить о себе.

Глава 2

Следующим утром, исправно помолившись, отец Зосима не стал откладывать дело в долгий ящик, а сразу напросился на приём к митрополиту. Удача ему благоволила, у того оказалось свободное время.

Отец Варфоломей, грузный, с длинными седыми патлами и такой же окладистой бородой, встречал старца Зосиму с блаженной улыбочкой, навсегда приклеившейся к его пухлым красным губам. Но заплывшие жиром глазки смотрели настороженно. По решительному виду старца он понял, что тот, в очередной раз, готовится преподнести ему какую-нибудь гадость.

Отцу Зосиме никогда не сиделось спокойно, он постоянно выискивал какие-нибудь несправедливости и злоупотребления, а если от него отмахивались, то не ленился оповещать о них широкую общественность, пользуясь услугами интернета.

Потому церковное начальство его не любило и не спешило приближать к себе, не смотря на его авторитет и непогрешимость. Ему нужны были смиренные и послушные, каким старец никогда не был и не будет.

И сейчас отец Зосима с удовольствием предвкушал, как то, что он намерен предложить, всколыхнёт заплывшую жиром от неги и довольства душу митрополита.

— Мира и здравия, отец Варфоломей, — смиренно поклонился отец Зосима.

— С миром принимаю, — ответил митрополит степенно и приветливо, — давненько ты не захаживал. Ну садись, рассказывай, что опять удумал, чтобы нам скучно не было? — на губах митрополита заиграла ироничная, хоть и добрая улыбка.

Отец Зосима решительно присел на стул напротив и проникновенно сказал:

— Просьба у меня к тебе, отец, не простая, но удовлетворить её придётся.

У митрополита, от такого заявления, улыбка сползла с лица, сменившись напряжённым вниманием.

— Я прошу у церкви благословения на создание инквизиционного корпуса.

— Что? — митрополит вскочил со стула, — ты в своём уме? Какая ещё инквизиция!

Казалось, что ещё немного, и его пухлая рука влепит старцу затрещину, но тот его остановил:

— Не горячись, батюшка, — сказал спокойно и уверенно, — сначала выслушай. Всё дело в том, — с траурным видом продолжил старец, — что благословим мы, или нет, уже значения не имеет. Колдуны расплодились повсеместно и очень вредят православному люду. Кровь вот-вот прольётся, я это тебе не просто так говорю, не потому, что воззвание готовил, чтобы тебя впечатлить, а знаю наверняка, — он вздохнул, — я пытался их образумить, но всё напрасно! И потому решил, что лучше нам тайно возглавить это движение. Поставить на свой контроль.

У митрополита в голове зашевелились тяжёлые мысли, он спросил уже спокойно:

— Ты уверен в том, что говоришь?

— Иначе бы не пришёл, с такой глупой идеей, на самом деле, — отец Зосима беспомощно развёл руками, — тревожно мне, батюшка. Но, с другой стороны, может, и правда пора уже проучить проклятых колдунов? Дело то Божье, кому, как не нам? Ведь они же и впрямь распоясались! Да и будет ли толк в том, что мы останемся в стороне, если воины христовы всё равно восстанут, а потом начнут на церковь кивать?

— Пора то пора, — проворчал митрополит, — а отвечать нам придётся, по всей строгости закона!

— Ну что ты, батюшка! — усмехнулся старец, — наше дело молиться, и сдерживать неразумные порывы. Или направлять в нужное русло, чтобы толк был хоть какой-то, чтобы христиан опять стали если не уважать, то хотя бы бояться.

Митрополит вздохнул. По его лицу было видно, что предложение старца больше не кажется ему возмутительным и несуразным.

— Да, поразил ты меня, отец Зосима, поразил, как никогда! Что ни говори, это ты делать мастер! Ладно, если и правда всё так серьёзно, как ты вещаешь, то завтра ночью проведём мы тайное богослужение, благословим тебя на почётное и нелёгкое дело, а дальше, как Бог рассудит. В церкви уже немало священников, которые давно поднимают голос за учреждение тайной инквизиции, вот их и соберу. И ты будешь знать, на кого, в случае чего, можно опереться, и помощь попросить. Только понимай, что руки наши в крови не должны быть вымараны! Наше дело в том, что ты сказал. А если надо будет кому тяжкие грехи отпустить, или убежище предоставить, то церковь поможет, как она и делает обычно, не различая, кто грешней, а кто смиренней. Всех, кто пришёл с покаянием, примем как положено.