Взаимосвязи. Эссе об Израиле. Концепция

VI

Любая революция становится новым основанием государства. В противном случае это не революция, а только путч. Французская революция проходила под девизом «Свобода, равенство, братство»; сегодня эта формула кажется немного затасканной, ее не мешало бы переосмыслить заново. Свобода представляется чем-то безграничным, ее необходимо постоянно сдерживать. В нашей формуле свободу ограничивает равенство, и ограничивает перед законом. Формула в равной степени могла бы звучать так: «Свобода, справедливость, братство». Справедливость и свобода находятся в оппозиции, но не уравновешивают друг друга: государственная власть, прикрываясь справедливостью, может вполне легально доминировать над индивидуумом, богатый может доминировать над бедным и т. д. Подобное положение исправляет третий фактор — братство, любовь человека к человеку, — причем этот фактор в меньшей степени поддается рациональному пониманию. Братство становится необходимой эмоциональной составляющей, которая привносит тепло в холодную формулу, именно потому, что этой составляющей невозможно дать точное определение. Одновременно политики получают пространство для действий, ведь кто-то ратует за максимальную свободу, кто-то — за максимальную справедливость. Благодаря такой формуле деление на «правых» и «левых» приобретает смысл: правые выступают за максимальную свободу, левые — за максимальное равенство (что в политическом смысле означает справедливость). Но справедливость тоже не должна увеличиваться до бесконечности. Для нее, как и для свободы, необходимо определить допустимые границы. Если этими границами пренебречь, то справедливость перерастет в диктатуру, а диктатура — в произвол. Свобода и справедливость находятся в более-менее устойчивом равновесии только благодаря пространству между ними, которое обеспечивает эластичное соединение в виде братства.