Вздох

— Вы бежите, — гулко пробасил граф Фёдоров, решив ответить ей лично, — В опасности не только Леонид, но и все его близкие, через которых можно оказать давление, все, знающие правду и имеющий толику сил сделать хоть что-то.

— А вы? Останетесь и будете служить самозванцу? — спросил я, чувствуя неладное.

— А мы останемся. Я давал клятву, защищать Империю и не отступлю от неё. Алексей Мстиславович тоже остаётся. После суда мы отправим вас с матерью подальше от столицы…

— Я остаюсь, — минорной нотой прозвенел мамин голос.

— Дорогая! — не сдержался отец.

— Это не обсуждается, — уже спокойно добавила она, — Лучше продолжи с того момента, где мы, — надавила она голосом, — отправляем детей подальше от столицы.

— Мы отправим вас…, — отец пожевал губами, — одних подальше от столицы. Туда, где смогут вас спрятать на сколь угодно долгое время. А сами начнём приводить план в действие. Не знаю, сколько это займёт. Неделю, месяц, год, да даже десятилетие. Но, надеюсь, хотя бы в том, что у нас будет нормальный план тут никто не сомневается? — раздражённо спросил отец.

— С вами мой отец, — меланхолично заметила Лиза.

— Ну хотя бы так. Вот, собственно, всё, что мы хотели вам рассказать. Вопросы? — закончил рассказывать отец. И по его виду было видно, что он думает о наших вопросах.

Но, даже так, глядя на девушек, понимая, что они чувствуют, и что чувствую я сам, я не мог не спросить, — А если мы откажемся?

Этот день закончился нескоро. Долгий спор из которого самоустранились все кроме меня и отца, как бы обозначив, что именно мы говорим от лица обеих сторон, продлился до обеда, продолжился после и только под вечер отец сдался. Даже не под напором аргументов, которые он с лёгкостью парировал одной фразой о безопасности девушек. И я был с ним согласен. Но чувствуя за собой их одобрение и нежелание бежать с тонущего корабля я не мог сдать назад, ведь если не мы, то кто? Аристократия бывает разная, но то, за счёт чего она до сих существует и не выродилась в сборище ослеплённых собственной властью прожигателей жизни можно выразить двумя словами. Положение обязывает.

Через неделю в дворцовой судебной зале состоялся суд, куда по такому поводу были допущены представители разнообразных печатных агентств. Но запрет на съёмку так и не сняли, поэтому они довольствовались лишь записными блокнотами да ручками. По совместному решению туда помимо меня отправился только отец, да Мелисса зайцем, воспользовавшись мной, как троянским конём. Одет я был строго, но не забыл захватить с собой чёрные очки в пол-лица. В этот день я окажусь к самозванцу, усевшемуся на трон наиболее близко. И, хоть отец стребовал клятву, что я ничего не предприму, посмотреть на него так, как могу только я, когда еще такое удастся? Может это будет важным.

— Встать, суд идёт! — на высокой ноте заголосил какой-то служка, оторвавшись от пустых листов.

Зал зашумел, двигая стульями. Наполненный так, что яблоку негде упасть. Аристократы — цвет нации и опора государства, разбавленный акулами пера. Те, правда, по большому счёту стояли, заняв все проходы и столпившись позади сидячих мест, но никто не возмущался теснотой. Мне правда вставать не пришлось, никто заранее не догадался предложить стул, поэтому всё время, что мы ждали начала процесса, я провёл на ногах за трибуной. И всё оставшееся время проведу за ней же, у назначенных мне обвинителя и защитника свои конторки, слева и справа соответственно. Интересно, а они вместе меня топить будут или сохранят видимость суда? Впрочем, какая разница, если та сторона не нарушит договорённости первой, то сегодня я выйду отсюда с чистым именем. А вот и он. Прямо передо мной и не дальше десяти метров. Подарок судьбы.